– Ты еще прилетишь ко мне? – спросил Язвик.
– Непременно, – ответил Коршун, отдал Язвику мазь и улетел домой, в свое гнездо.
Язвик залез в норку, отдал бабушке мазь и, пока она делала компресс, взахлеб рассказывал о Коршуне, об их небольшом путешествии и о том, что Коршун сказал, что каждый может заболеть и никто в этом не виноват. Бабушка делала компресс, слушала малыша и была рада тому, что эта прогулка явно пошла Язвику на пользу.
Первый раз за несколько последних недель Язвик спал крепко до самого утра. Чуть свет его разбудил папа.
– Язвик, вставай, к тебе Коршун пришел.
Язвик нехотя встал. Он бы хотел поспать еще, но папа сказал, что дурно заставлять гостя ждать, и попросил поторопиться. Маленький барсучок вылез из норки и увидел Коршуна, который сидел на нижней ветке соседнего дерева.
– Здравствуй, малыш! – сказал Коршун и спустился с ветки на землю. – Змея вчера мне рассказала, что в дальнем лесу есть кое-что, что может тебе пригодиться. Я сегодня слетал туда и нашел то, о чем мне рассказывала Змея. Вот, держи.
– Что это за маленькая черная штучка?
– Это уголек. Когда дерево сгорает, от него остаются вот эти маленькие штучки.
– Зачем мне уголек?
– Ты вчера говорил, что хочешь сделать что-нибудь для своей мамы. Уголек тебе в этом поможет. Возьми кусочек коры и нарисуй для мамы картинку.
– А как это поможет? А что мне надо нарисовать? А какую кору можно взять? А я потом отмою лапки от этого уголька?
– От такого количества вопросов у меня начинает болеть голова. Вот смотри, прямо тут лежит кусочек коры. Возьми его. Нарисуй что хочешь. Нарисуй маму. Или себя. Просто попробуй. А мне пора. В гнезде меня совсем заждались.
– Но как это поможет?
– Мы передадим эти рисунки твоей маме, она будет смотреть на них и поправляться. До встречи.
Коршун улетел. Язвик уселся на землю с угольком и кусочком коры, на секундочку задумался и начал рисовать маму. Он уже почти закончил свой рисунок, как ему стало опять очень грустно оттого, что прямо сейчас рядом с ним нету мамы. Он заплакал. Слезки попадали на кору и смывали угольный рисунок. Язвик заметил это только когда от рисунка уже почти ничего не осталось.
– Глупый уголь! Дурацкая идея! – крикнул Язвик и отшвырнул кору в сторону.
Из норы показался папа.
– Сын, что ты тут расшумелся? Надеюсь, ты не обидел нашего гостя? Кстати, где он?
– Коршун дал мне уголек, чтобы я нарисовал картинку для мамы, и улетел. Я нарисовал, а рисунок растворился, – всхлипывая, сказал Язвик.
– Это потому, что ты на него поплакал. Прекращай плакать. Вытри слезы и нарисуй еще раз. Раз Коршун сказал рисовать – надо рисовать.
– Не хочу! Вообще ничего не хочу! Никогда больше не буду ничего рисовать!
Язвик совсем расплакался, убежал в норку и забрался в свою кроватку под колючий плед. Долго он лежал, плакал, уснул и проспал до утра. Когда Язвик открыл глаза, то увидел около своей кровати сверток, перевязанный разноцветными травинками. Он потянул за желтую травинку, сверток раскрылся, и Язвик увидел маленькую свеколку, несколько кусочков бересты и записочку: «Рисуй еще! Свекла слезок не боится!»
Язвик любил свеклу. Сладкая, сочная – семья лакомилась ею только по праздникам. И вот сейчас перед ним лежала целая настоящая свекла!
Он никогда не думал, что ею можно рисовать. Зачем рисовать, если можно съесть?! Он покрутил свеколку в лапках, понюхал, лизнул и сказал сам себе:
