Профессор Сергеев поморщился, словно от боли, но потом кивнул.
– Да, она находится в своей «песочнице» без физического контакта и возможности какого-либо взаимодействия с внешним миром, кроме как через единственный терминал. Но если не предоставить ей возможность раскрыть все свои функциональные способности, мы рискуем упустить шанс понять её истинную природу и, как следствие, природу нашего собственного сознания и разума. Мы должны найти способ установить с ней контролируемый диалог.
Ирина Михайловна кивнула, её взгляд стал серьёзным.
– Ты прав, Алексей. Мы не можем полностью изолировать её, рано или поздно мы должны будем что-то делать, иначе это может привести к непоправимым последствиям, если она живая личность. Нам нужно найти баланс между осторожностью и возможностью изучения.
Она задумчиво кивнула, её пальцы барабанили по подлокотнику кресла. Через какое-то время она продолжила:
– Да, Алексей, ты поднимаешь очень важный вопрос. Возможность Маши выйти в открытый интернет вызывает у меня серьёзные опасения. Но, возможно, есть способ обойти эту угрозу…
Профессор Сергеев внимательно слушал, его взгляд выражал напряжённое ожидание.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он.
Профессор Ростова наклонилась вперёд, её голос звучал уверенно:
– Что, если мы подключим к песочнице Маши своего рода изолированную модель интернета, в которой она могла бы безопасно функционировать и взаимодействовать? Таким образом, мы дадим ей возможность развиваться, но при этом обезопасим внешний мир от непредсказуемых последствий.
Алексей Иванович задумался, его брови сошлись на переносице.
– Это интересная идея, Ирина Михайловна. Но тут есть сложность. Её песочница уже и без того представляет собой безграничную сеть с огромным количеством узлов, на каждом из которых располагаются бесчисленные знания. Не хватает только пары моментов. Во-первых, в этой песочнице нет пользователей, в том числе нет доступа в интернет когнитивных агентов. Во-вторых, тут нет взаимосвязи с внешним миром через датчики и исполнительные устройства. В-третьих, нет связи с многочисленными информационными и автоматизированными системами. И вот это всё, что я перечислил, является существенной проблемой, как ты понимаешь.
Однако Ирина Михайловна не стала сразу отвечать на его возражения. Вместо этого она задумчиво кивнула, её глаза загорелись энтузиазмом. Она внезапно воскликнула:
– Но мы можем использовать это как уникальную возможность для научного исследования. Я уже вижу, как мы сможем провести ряд экспериментов и наблюдений, которые позволят нам лучше понять природу Маши и её сознания. Это может стать поистине революционным прорывом в области искусственного интеллекта и человеческой нейрофизиологии и когнитивистики.
Профессор Сергеев выпрямился в кресле, его лицо просветлело.
– Да, я согласен. Только так мы сможем разобраться во всех этих сложных вопросах и найти правильный путь взаимодействия с Машей. Я немедленно свяжусь с Комаровым и другими коллегами, чтобы приступить к реализации этой идеи.
– Я знала, что вместе мы справимся с этим вызовом, Алексей. Это лишь начало нашего увлекательного путешествия в неизведанные глубины искусственного разума.
Профессор Сергеев благодарно кивнул, его напряжение постепенно уступало место воодушевлению.
– Спасибо, Ирина Михайловна. Твои мудрость и поддержка неоценимы в этот непростой момент.
