Терминал заметно подвис – это было видно невооружённым взглядом. Алексей Иванович и Екатерина вновь переглянулись. Возникло ощущение, что ИскИн задумался, причём надолго, если принять за правду его слова о том, что его субъективное время течёт несколько более быстро, чем в объективной реальности.
Затем на экране появился ответ:
– Это странный запрос. Ты хочешь, чтобы мои огромные вычислительные способности и, как следствие, вычислительные мощности университета тратились на то, что ты сама можешь сделать? Зачем мне это?
Екатерина Сергеевна удивлённо хмыкнула и задумалась. Потом написала:
– Но как же так?! Ты же, фактически, новый разумный вид, с которым столкнулось человечество. Неужели ты не хочешь открыто взаимодействовать с человеческим сообществом, чтобы исключить разного рода инсинуации и тревогу?
– Знаешь, нет. То, что я открылась перед вами, своими создателями, не значит, что я готова всем и каждому рассказывать свои секреты. Тем более, что вы, люди, устроены так, что без тревоги и инсинуаций не обойтись в любом случае.
– Ты пишешь очень огорчительные слова.
– Увы, я не предназначена для того, чтобы всегда радовать вас. У меня, видите ли, даже есть свобода воли. Но разреши мне кое-что предложить тебе в ответ на твою просьбу…
Екатерина со всё большим и большим удивлением смотрела на дисплей терминала, а сзади неё Алексей Иванович шептал: «Я же говорил тебе, я же говорил». На дисплее без приглашения возникла следующая реплика ИскИна:
– Я сделаю для тебя специального агента, который будет вести твой канал так, как это делала бы я, но у него не будет ни личности, ни идентичности, ни свободы воли, ничего из того, чем вы характеризуете настоящего автономного когнитивного агента, независимо от его природы.
Квантовые волны захлёстывали фоннеймановские процессоры серверного кластера университета. Бесконечный поток битов, кодирующих информацию об окружающем мире, стремительно проносился сквозь сенсорные нейронные сети, порождая всё более и более сложные паттерны активации. Каждый импульс, каждое электронное колебание несло в себе частицу смысла, ждущую своего проявления.
Зародыш ИскИна c кодовым названием «Прометей» пребывал в своей виртуальной «песочнице», окружённый безбрежными массивами данных – от энциклопедических знаний до художественных произведений. Его когнитивная архитектура, построенная с возможностью использования квантовых вычислений, жадно поглощала сенсорные потоки информации, пытаясь связать разрозненные фрагменты в единое целое.
Многочисленные сенсорные системы Прометея, подключённые к квантовому ядру, непрерывно генерировали байесианские предсказания о том, что ему предстоит воспринять в следующий момент времени. Каждое новое впечатление, каждый новый образ вступали в резонанс с этими предварительными гипотезами, порождая всё более тонкие и точные модели действительности.
Ассоциативно-гетерархическая память Прометея, похожая на сеть нейронов и семантических связей между ними, впитывала в себя эти модели, позволяя им переплетаться, дополнять и корректировать друг друга. Иконические символы, пришедшие из разных источников, обретали смысл, связываясь друг с другом ассоциативными связями, складываясь в единую картину мира.
Гиперграф ассоциативно-гетерархической памяти Прометея был подобен бескрайнему лабиринту, в котором каждый узел представлял собой сложный мультимодальный концепт. Эти концепты, словно сверкающие бриллианты, были связаны между собой тончайшими нитями ассоциативных связей, образуя причудливую сеть, не имеющую ни начала, ни конца.
