Майя издаёт боевой клич и с разбегу пытается закрыть меня
телом, словно мы в каком-то блокбастере, а она – мой телохранитель.
Что она вытворяет?
Она же чёртов призрак.
Она не спасёт меня…
Майя
Я отпрыгиваю с дороги, и автомобиль проносится мимо.
Разглядываю свои бледные ладони, ощупываю тело, подмечая,
что грудь у меня заметно уменьшилась.
Не может быть!
Как такое возможно?
Невероятно!
Я гляжу на мир сквозь карие глаза Арии Северовой.
Я в теле Арии.
Японские боги!
Я пританцовываю от радости. Прохожие оборачиваются и с
любопытством смотрят на меня, но мне всё равно. Возвращаюсь домой, кидаю сумку
на диван – и сразу в горячий душ. Мокрая одежда летит в стирку, а я
переодеваюсь в пижаму. Прохожу мимо зеркала и останавливаюсь. Рассматриваю
усталое и заплаканное отражение. Кот взволнованно шипит. Вот и я о том же – как
можно так плохо выглядеть?
Во что Ария себя превратила? Придётся изрядно поработать
над её образом.
Мысленно прикидываю, какой цвет помады подойдёт к губам
или какой оттенок пудры и румян сможет освежить лицо. И эти вещи. О боже! Гардероб
– все оттенки серого, чёрного и коричневого. Слишком уныло. Нужно добавить
больше весёлых и ярких цветов. Она мне ещё спасибо скажет.
Первым делом покупаю Арии кучу одежды. Красивые юбки, модные
блузки, подчёркивающие фигуру платья, туфли на каблуках и множество
аксессуаров, включая косметику и духи.
Вернувшись домой с кучей пакетов, бросаю всё на пол и отправляюсь
в ванную. Работаю над образом Арии. Немного пудры, румян, подвожу глаза, губы
тронуты помадой. Отлично. Теперь на меня из зеркала смотрит совершенно другая
девушка.
В субботу я тусуюсь по барам и весело провожу время, а в
воскресенье отхожу от похмелья, смотрю сериал и ем фастфуд.
В понедельник рано утром заглядываю в продуктовый
магазинчик и замираю. Женщина, стоящая на кассе, – моя мама, Маргарита
Стрелецкая. Она постарела и осунулась. У меня щемит сердце. Я смотрю на неё и
не решаюсь подойти. Ведь я для неё незнакомый человек. Призраком я иногда
навещала маму. Каждый её день похож на предыдущий: она ходит на работу,
вечерами смотрит телевизор, а по ночам плачет. Долго и очень громко. Я хочу её
утешить, хочу сказать, что всё будет хорошо, но ничего не могу сделать. Мне
невыносимо видеть её горе. Она вырастила меня одна, отец бросил нас в
детстве.
Я беру пачку любимого печенья «Орео» со вкусом клубники и
кладу на кассу. Мама замирает. Смотрит на печенье и переводит взгляд на меня.
– Любите Орео?
– Ага, обожаю, – улыбаюсь я.
Она торопливо смахивает слезу и пробивает мне чек.
Блин. Вот я идиотка! Разбередила ей душу. Мама помнит мои
вкусы.
– Вы в порядке?
– Да. Да. Извините. Просто день сегодня такой. Не очень
хороший.
– А что случилось?
– Сегодня ровно год, как пропала моя дочь.
– Мне очень жаль.
– Я хочу верить, что она жива.
Сглатываю ком в горле и киваю, а затем просто ухожу.
Бедная мама.
Она ведь не знает, что со мной случилось. Даже я не знаю,
что со мной случилось. Значит, сегодня второе августа, ровно год, как я
пропала. Ну и где моё тело?
Стою возле магазина в нерешительности. На душе скребут
кошки. Хочется зайти обратно, утешить маму, рассказать ей, что я здесь, но
внезапно звонит телефон Арии. Высвечивается номер какого-то Алексея
Викторовича.
Что ещё за крендель?
Я отвечаю на звонок и мгновенно жалею об этом: ухо
разрывается от жутких воплей в телефоне. Из его ругани понятна лишь одна мысль.
Если не появлюсь в пекарне через двадцать минут, то Арию уволят с работы.
Работа! Я совсем забыла, что я должна работать. Это ведь жизнь Арии. И пока я в
её теле, не имею права создавать лишние проблемы.
