Когда мертвые заговорят - страница 41

. Когда случился пожар и архив стали восстанавливать, он нашел записи и отправился к Маргарет Айрленд, чтобы забрать ребенка. То есть меня. Но так как я уже была в Эттон-Крик, он пришел в ярость, совершил поджог и… – тут я замолчала, потому что на этих словах моя история обрывалась. Я неуверенно повела плечом. – Возможно, пока что он не предпринимал никаких решительных действий потому, что ему интересно понаблюдать перед охотой, кто знает…

Я не хотела добавлять что-то вроде «он здесь, я его чувствую», потому что Дориан решил бы, что я не совсем в своем уме. Поэтому я со вздохом вернулась за стол, одернув на спине, где уже выступил от возбуждения пот, поношенную футболку с эмблемой военной школы.

Помедлив, я нехотя произнесла:

– Когда я узнала о том, что я… – Мужчины посмотрели на меня с одинаковым выражением на бледных лицах. – Целые сутки думала, что я – Неизвестная… Ведь… если присмотреться, я похожа на нее, похожа на его дочь. На идеальную подозреваемую. Целые сутки…

Ной и Дориан молча продолжали смотреть.

– У меня ведь действительно что-то есть. Здесь и здесь. – Я указала сперва на сердце, а затем на голову. – Или, наоборот, во мне чего-то не хватает. Когда детектив Дин сказал, что это Лаура Дюваль, с моей души свалился камень. А я даже не подозревала, что он там был.

Как же мне хотелось произнести вслух все те отвратительные, мерзкие вещи! Рассказать о том, что я сделала много лет назад с мертвым телом Стивена Роджерса, о том, что я спрятала профессора Джеймис-Ллойда в холодильной камере, и как мне было страшно…

Хотелось признаться им обоим, что мне было страшно от того, что я не испытала ни сожаления, ни сочувствия. Хотелось признаться, что когда я не думала о тех убитых людях, то все было хорошо, а когда думала, в голове проскальзывали гнилые, червивые, как переспевшие вишни, мысли: «Они это заслужили».

В этот момент я не хотела смотреть на Дориана и Ноя, потому что чувствовала: первый не знает, что сказать, а второй – напротив. Ной все знает, он уже придумал все ответы, все просьбы и приказы, и молчит, дожидаясь, когда мы останемся наедине.

Когда молчание затянулось и я поняла, что нужно, наконец, завершить этот ранний завтрак в кругу семьи, то подняла голову и, сделав глоток едва теплого чая с привкусом меда, поставила точку:

– Я отыщу его.

Дориан и Ной, не сговариваясь, косо посмотрели друг на друга.

– К счастью, пока что Леде Стивенсон и Кире не грозит опасность, ведь Лаура Дюваль находится за решеткой.

– Она и тебя преследовала, – услужливо напомнил Ной, и когда я бросила на него взгляд, оказалось, что он занят необходимостью избавиться от крошек за пазухой и ни на кого не смотрит.

– Итак, – сказал Дориан. – Что мы имеем? Два серийных убийцы в Эттон-Крик. Криттонский Потрошитель напал на детектива Гаррисона, потому что тот стал под него копать? Второй преступник – женщина. Это Лаура Дюваль. Она убила Кингов, Смиттов, Скалларк. И ты считаешь, что она пыталась подставить тебя? – Когда я кивнула, Дориан продолжил: – Зачем ей пытаться подставить тебя?

– Потому что она меня ненавидит – вот почему. Она думает, что я преследую Леду. – Я неуверенно тряхнула головой. – На самом деле я не знаю, зачем она так поступила. Чтобы это выяснить, я должна с ней поговорить.

– Ты что? – Ной резко вскинул голову. – Я ослышался?

– Я сказала, что пока Лаура Дюваль находится в камере предварительного заключения, я должна с ней встретиться и обо всем расспросить. Я хочу знать, зачем она встречалась с мамой. В этот раз я заставлю ее ответить на мои вопросы. Вдруг ты прав, – я посмотрела на Дориана, – и между Лаурой и Потрошителем существует связь. Маловероятно, что она будет защищать человека, который превратил ее жизнь в ад, ведь он убил ее сестру.