Когда минует август - страница 6

Мы чокнулись, осушили бокалы, и бармен поднёс нам следующие…

Глава 3

Вечер постепенно набирал обороты. Бар пополнялся посетителями, становилось шумно и весело. Мы с Андрюхой допивали по второму бокалу.

– Ну так что, ты готов читать?

Я всё ещё сомневался, но друг, не отступая от начатого, подстрекал меня выступить:

– Братан, нельзя всю жизнь писать в стол! Если есть потенциал, нужно его показывать! Искать ходы, лазейки, изворачиваться, хитрить! Пробовать, ошибаться и снова пробовать! Чёрт возьми, ты – Молодец или кто?

Андрей умел убеждать. Но моя привычная неуверенность в себе, усталость с дороги и головокружение от выпитого – всё это было аргументом против проявления любой инициативы. Мне становилось противно от самого́ себя, противно от шума вокруг, противно оттого, что я искал нелепые оправдания, лишь бы не подниматься со стула.

– Пока думаю, – отмахнулся я.

– Ладно, – встал из-за стола Андрюха. – Мне пора идти готовиться. А ты, если созреешь… Вперёд. «Микрофон» начнётся через полчаса, запись завершиться через пятнадцать минут, вон там.

Он указал на дверь рядом со сценой, на которой была табличка «Администратор», и уже было отошёл, но тут же вернулся в каком-то совсем ином настроении:

– Кстати, привёз?

– Что?.. Ах да! – широко улыбнувшись, я достал из рюкзака скотч и протянул его другу.

– Вот молодец! – воскликнул тот и, откупорив бутылку, с наслаждением вдохнул аромат пряного напитка. – Хорош… После концерта продегустируем. Отметим твоё новоселье.

Последние слова он договаривал, уже уходя. Я остался сидеть один.

Бар к тому времени был уже битком набит. Молодёжь стремительно накидывалась пивом и коктейлями. В толпе кутили, балагурили, хохмили. Кто-то рассказывал пошлый анекдот, кто-то истерично смеялся; одни обжимались в углу, другие показушно целовались; где-то разбился бокал, где-то слышался хлёсткий мат; двое собирались устроить драку, но их вовремя растащили; одного рвало под стол.

Гости отдыхали с размахом, по-русски.

Я, дивясь и противясь этому балагану, вспомнил слова оборванки с Невского «Содом и Гоморра!» Читать стихи перед этим самым Содомом, значило стать шутом в королевстве распутства. Нет, оно того не стоило… Шум и гам вогнали меня в тоску. Я прикидывал, что нужно было пару часов потерпеть этот бедлам, дождаться друга и наконец спешить в тихую чистую квартиру.

Желая покоя, я вышел на крыльцо покурить. Там было пусто и свежо, отчего мне стало несколько легче.

Мимо прошли две дамы, примерно мои ровесницы. Та, что повыше – украдкой, дабы никто не услышал, рассказывала что-то весёленькое той, что пониже, отчего последняя в свою очередь громко хохотала, запрокинув голову. Мне показалось, что где-то я её уже видел. Не обратив на меня внимания, девушки вошли в бар.

Я выкурил ещё сигарету и глянул на часы: до «микрофона» оставалось десять минут. Вернулся к столику.

В атмосфере барного раздрая я снова почувствовал себя не в своей тарелке. Чтобы хоть немного расслабиться, я заказал ещё пива и почти залпом опрокинул бокал. Бар поплыл. Напряжение слегка отхлынуло.

Мой взгляд упал на тех двух дам, что встретились мне на крыльце. Они сидели неподалёку от барной стойки, пили какой-то коктейль, всё так же о чём-то весело сплетничая. Мне не давала покоя та, что пониже. Где же я мог её видеть?..

Изо всех сил напрягая память, я вдруг понял… Это была та самая девица, с которой я столкнулся на набережной пару часов назад. Та бестия, что была «не из хрупких». Та чертовка, фыркнувшая «Счастливого пути». Да, именно она!