– Билеты липовые, поди, – пытался зацепиться за соломинку Петя, – есть ухари, червонцы рисуют, что ему билет сделать.
– Петя, – сказал Чехов, – ты нарываешься на штраф. Иди уже за вином, а то магазин закроют.
Вино-водочные изделия продавали в те времена до семи вечера, стрелка часов перевалила барьер шести часов.
– Купить я куплю, – сказал Петя, сдавшись под напором убийственных фактов, – но если наврали…
Петя ушёл в свою комнату, через пять минут заглянул в 512-ю в плаще и с пустым портфелем.
– Если наврали, – бросил всем, – вдвойне мне поставите.
– Иди уже, Петя, не нервируй меня! – сказал Аркаша.
Петя вернулся с полным портфелем, но Айвазовский и Ройтер от продолжения банкета отказались, им пора было «на крыло» – в аэропорт.
В пункт назначения прилетели на рассвете. Алма-Ата встретила теплом, буйством зелени, горами на горизонте и дядей Борей. Он стоял в зале ожидания. Багажа у путешественников не было, сразу прошли к машине дяди Бори. Зелёные новенькие «жигули».
– Полгода как взял! – похлопал по капоту дядя Боря.
Было ему под сорок – пижонская бородка, фирменные джинсы, мокасины на ногах, чёрная водолазка. Жизнь его смахивала на студенческую. Работал в научно-исследовательском институте, обитал один в двухкомнатной квартире. Был когда-то женат, но как сам сказал: «Опыт семейной жизни не удался». В углу коридора лежала палатка в чехле, рядом стояли горные ботики – трикони, тут же валялся ледоруб, бухта реп-шнура и парочка карабинов, но не тех, из которых стреляют, это были скобы с пружинными защелками, что используются альпинистами в качестве соединительного устройства.
– Лучше гор могут быть только горы? – спросил Ройтер.
– Ну, – ответил дядя Боря. – Ты что ли тоже из турья?
– Есть немного.
– Свой человек. А Витька не любит горы.
– Умный в гору не пойдёт, – сказал Айвазовский, – умный гору обойдёт.
В качестве завтрака они попили кофе с бутербродами, а потом пошли в парк. Всё получилось ровно так, как звучало во вдохновенном монологе Ройтера в 512-й комнате: пиво по двадцать пять копеек, шашлык – по двадцать копеек. Плюс к этому море зелени, маняще сверкающие снежные вершины на горизонте. Праздник души и чрева. Продолжился он в бане. Дядя Боря повёз племянника с другом на дачу к своему знакомому.
Под вечер вернулись на квартиру к дяде. Снова застолье. С вином не рассчитали. Вечер в разгаре, а бутылки пустые.
– Я сгоняю за винишком, – поднялся из-за стола Айвазовский, – где тут поблизости магазин.
– Сидеть, – приказал дядя Боря. – Сейчас всё будет. Вызовем службу доставки.
Он нырнул в платяной шкаф, достал с полки большое махровое оранжевое полотенце и вышел на балкон.
Минут через пятнадцать затрезвонил звонок входной двери. Дядя Боря скрылся в коридоре, с кем-то поговорил, вернулся, сел за стол, подмигнул гостям.
– Кто это был? – спросил Айвазовский у дяди.
– Секрет, – снова с многозначительной улыбкой подмигнут дядя Боря.
Минут через десять снова зазвенел звонок, дядя Боря пошёл на звук и вернулся с двумя бутылками вина в руках, следом шла не без смущения на лице симпатичная женщина.
– Банкет продолжается, – объявил дядя Боря и представил спутницу: – Алина! Тоже альпинистка.
На что подвыпивший Толя несколько неуместно процитировал популярную песню:
Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Дядя Боря подхватил:
Мы теперь одной веревкой связаны –
