Тётка Оля была счастлива, глядя, с каким аппетитом любимец пожирает икру.
– Вы сами-то ешьте, – угощал Серёга.
– Да мне чё, пусть Тиша кушает.
Свою долю отдавала коту, тот без зазрения совести обжирал хозяйку.
В тот вечер Серёга принёс посылку, а тётка Оля ушла на дежурство. Устраивая рыбный пир, друзья единогласно постановили: к рыбе нужно сто граммов. Тётки Оли нет, можно позволить себе под царскую закуску выпить пролетарской водки. Купили поллитровку, накрыли стол. Тишка тоже участвовал в трапезе, получал свою порцию икры, урча от удовольствия, съедал, с довольной мордой отходил переварить. Затем снова тёрся о ногу Серёги.
– Слушай Тишка, ты ешь икру, как пирожное! – сказал Серёга. – Не противно? Нужно сначала треснуть водочки.
– Может, валерьянки ему? – предложил Толя.
– Зачем эту гадость! Слушай, Тишка, тресни с нами водочки!
И Серёга налил в столовую ложку водку. Попытался поднести к носу Тишке, тот отпрянул. Серёгу реакция кота не смутила, он безжалостно сгрёб кота в охапку, начал силком вливать водку в зубастую морду. Тишка «трескать» отвратно пахнущий напиток не хотел, до крови поцарапал Серёге руку. Однако не остановил кровавой раной Серёгу, тот довёл задуманное до конца, влил в глотку кота ложку сорокоградусной. Тишка мотнул головой и залез под диван. Даже закусывать икрой не стал.
– Ну, ты и изверг, – осудил Толя друга.
– Он ещё счастья своего не знает, – сказал Серёга.
Самое забавное, Серёга оказался прав. Вскоре Тишка выполз из-под дивана и начал ластиться к Серёге, тереться о его ногу. Вовсе не икру просил, к ней интерес потерял. Следующую ложку водки Тишка принял без сопротивления и когтей, сам вылакал до капли. И ещё пару раз подходил за добавкой. Только что песни не начал петь
– Совесть надо иметь! – хохотал Серёга. – Закусывай, а то наклюкаешься!
Тишка не послушался опытного Серёги и наклюкался.
Утром друзья проснулись от громких причитаний тётки Оли. Она стенала над котом:
– Тиша, что с тобой?
Кот лежал пластом. Умирал. Его всегда холёная пышная шерсть, которую едва не каждый день вычёсывала хозяйка, выглядела свалявшейся куделей… Ни лоска, ни блеска, ни красоты.
Не оклемался кот к вечеру, когда Серёга с Толей вернулись из института.
– Даже валерьянку не хочет, – жаловалась на недуг любимца тётка Оля. – Не знаю, что и делать?
Друзья помалкивали о причинах недомогания кота. Тишка пришёл в себя к вечеру следующего дня.
И всё бы ничего, кабы Серёга не проболтался тёте Лизе под строжайшим секретом. Та принесла пирожки, тётка Оля опять ушла на дежурство, Серёга уминая пирожок, расслабился и проболтался.
– Тиша, ты зачем так напугал хозяйку? – спросила кота тётя Лиза.
Серёга возьми и скажи про Тишкину страсть к алкоголю.
На следующий вечер, тётка Оля встретила вечером студентов суровым:
– Так, друзья хорошие, мне такие квартиранты, которые изгаляются над слабыми животными, не с руки. Я к вам, как к сыновьям, а вы удумали кота спаивать! Да где это видано, чтобы бессловесную тварь силком приучать к выпивке…
Серёга пытался просить прощения, дескать, бес попутал. Ничего не помогло – тётка Оля была непреклонна.
– Вы не дети малые, – гвоздила квартирантов, – понимать должны, кот животное нежное, хрупкое, а вы его алкашом подзаборным делаете.
– Мы думали, раз валерьянку употребляет, ему и пятнадцать капель не повредит.
– Ты не равняй лекарство с алкоголем! Всё – съезжайте!
