Петя выбежал навстречу.
– Я помогу, он тяжелый. Вы где живете? – и попытался забрать ребенка из Таниных рук.
– Да, мы недалеко тут, я сама, – отшатнулась от него женщина. – Спасибо
– Перестаньте отказываться. Я довезу и помогу.
Коля и, правда, был неподъемный, у Тани окаменели руки. Она передала сына таксисту. Он аккуратно уложил малыша на заднее сиденье. Таня села рядом.
«Налево, тут тоже налево, теперь направо. Да, вот этот подъезд со скамейками», – командовала женщина объявившемуся герою.
Петя вытащил ребенка из автомобиля с той же родительской заботой. Таня бежала впереди и открывала входные двери. Они зашли в квартиру. Таня кинулась раздевать мальчика.
– За какими лекарствами сходить? – таксист стоял на коврике, не решаясь сойти на безупречно чистый пол.
– Я не знаю, что с ним. Сейчас вызову врача. Спасибо вам большое за хлопоты.
Женщина отнесла ребенка в кроватку, выбежала на кухню, схватила коробку с медикаментами и умчалась обратно в детскую. Петя топтался в коридоре, переминался с ноги на ногу.
– Дала жаропонижающее, – будто оправдываясь, проговорила Таня.
Он протянул руку.
– Петр. Очень приятно.
– Татьяна, – выдавив подобие улыбки, произнесла женщина. – Спасибо за помощь, Петя.
– Вы знаете, я почти всегда за рулем мотаюсь. Я оставлю вам телефон, если нужно будет, вы в любое время звоните. Не стесняйтесь. Договорились?
Он порылся в кармане и достал оттуда самодельную визитку на обычной бумаге и протянул Тане.
– Да вы что! И так много для нас сделали. Спасибо еще раз.
Закрыв за ним дверь, женщина бросилась набирать врача, мыть руки, проверять сына. Только, когда пошла открывать мужу, заметила на обувной полочке деньги. Петя не взял за вызов.
Таня суетилась весь вечер. Таксист не выходил из головы.
«Какая же я дура? Незнакомого мужика в дом впустила! А если бы он дал по голове и ограбил? Хотя он же не частник, номер есть в базе, мне его такси прислало. Быстро бы нашли. Зачем он вызвался помогать? Я что так ужасно выгляжу, что мне требуется помощь?».
– Таня, что с тобой? Где витаешь-то? – проворчал муж, доедая ужин.
– Здесь я, задумалась, – и подскочила из-за стола к раковине, мыть посуду.
– Вид у тебя, будто влюбилась, – расхохотался муж.
– Сереж, глупости не говори, – шутя, махнула рукой Таня.
– И не буду. Кто в тебя влюбится, чудо мое сто килограммовое.
Сережу эта шутка веселила. Он обтер испачканную в гуляше руку о майку, поднялся из-за стола, оставив тарелку там же.
– Не сто во мне, а 80! – крикнула вдогонку Таня. – А в тебе все сто десять.
– Я мужчина хоть куда, – запел муж, покачиваясь в такт песенке, и довольный отправился смотреть телевизор.
За одиннадцать лет совместной жизни Таня научилась не замечать. Плохого настроения мужа, его поддевок, своего лишнего веса. Главным оставались дети и их благополучие. И за десятилетие материнства она так и не приспособилась к вечным детским болячкам. Как только кто-то из ребят чихал и кашлял, у Тани внутри все обрывалась, она чувствовала полную материнскую несостоятельность. Кажется, отдала бы собственное здоровье, только бы градусник показывал стабильные 36.6, из носов не текло, изо рта не брызгало и не чихалось. Муж в приказном порядке отдавал распоряжения, как лечить детей, и ложился спать. Таня сидела у кроваток и молилась, чтобы малыши быстрее поправлялись.
Таня выучилась жить в режиме нон-стоп. Детсад – работа – детсад – магазин – готовка – подготовка ко сну – сон – сад. Болезни детей, к ее ужасу, на несколько дней давали крошечные послабления в распорядке. Потом белка занимала место в своем колесе.
