– Макс, – выдыхаю я, почему-то уверенная, что сирены гудят из-за него. Что сын попал в автомобильную аварию или занимается какими-нибудь глупостями: слоняется по железнодорожным путям, выпивает с друзьями. – Макс! – кричу я, торопливо накидывая вчерашнюю одежду. – Макс!
И бегу мимо перегородки, отделяющей мою часть спальни от обиталища Вайолет. На моей стороне импровизированной стены висят фотографии сына и дочери, а также старый снимок моих родителей. Со стороны Вайолет прикноплены несколько нарисованных от руки изображений единорогов и фей и странные эскизы железнодорожных путей к западу от города.
Я скатываюсь по лестнице в гостиную. Дверь в спальню Макса открыта, я хлопаю по выключателю на стене. Постель не убрана, но это ничего не значит: сын редко застилает кровать. Поворачиваюсь и толкаю вторую дверь, в ванную, – пусто – и третью дверь, ведущую в узкую кухню, где тоже пусто, если не считать небольшой горки грязной посуды в раковине. Значит, Макс заходил сюда, пока мы кувыркались у меня в спальне.
– Попробуй позвонить ему, – советует Сэм, подходя сзади и кладя руку мне на плечо. Его пальцы давят, словно свинцовые гири, и я стряхиваю их. Мне вдруг хочется, чтобы он исчез из моего дома. Вся страсть улетучилась.
Сирены затихают, и я позволяю себе момент надежды. Питч – затерянный городишко, слишком крохотный, чтобы в нем имелись экстренные службы вроде больницы, скорой помощи или пожарной части. Ближайшие есть в Оскалусе к югу от Питча или в Грейлинге, примерно в получасе езды к северо-востоку. Зато у нас есть отдел полиции, который состоит из начальника, одного штатного и двух внештатных сотрудников.
Я бегу обратно наверх, рыщу в поисках мобильного и наконец нахожу его на полу рядом с кроватью. Набираю Макса и слышу, как телефон звонит и звонит, пока не переключается на голосовую почту. Позади меня Сэм натягивает ботинки.
– Не отвечает, – говорю я, стараясь не паниковать. Макс ведь не первый раз болтается незнамо где после полуночи. Я надеялась, что в маленьком городке посреди Айовы – по сути, в большой деревне – он остепенится после Алгодона, где связался с компанией хулиганов и начал курить, выпивать и бог знает чем еще заниматься. Но даже в Питче есть своя стая диких подростков. Так что теперь я опять беспокоюсь, что сын шляется по ночам, влипая в очередные неприятности, только уже не в горах, а на кукурузном поле или железнодорожных путях. Старая погудка на новый лад.
– Да он, верно, у друга заночевал, – замечает Сэм, натягивая через голову толстовку. Я киваю, отчаянно желая, чтобы это было правдой. – У тебя есть его фотография? Могу поискать его по окрестностям.
– Нет-нет, все в порядке, – отказываюсь я. – Мне известно, куда он ходит. – Это не совсем правда. Я знаю, что Макс общается с мальчиком по имени Клинт, который постоянно носит камуфляжные штаны: значит, либо они у него одни-единственные, либо их целая стопка и он их просто меняет на точно такие же. Приходя к нам, Клинт никогда не смотрит на меня и на вопросы отвечает как можно короче. У него близко посаженные глаза хорька, а на лице всегда сердитое выражение. О его семье я знаю только одно: Клинт живет в трейлере к востоку от города с мамой и двумя братьями.
– Хочешь, я останусь? Подожду и посмотрю, вернется ли он.
Да ни за что. Нечего этому человеку делать в моем доме, когда меня нет.
