У Джордин был такой вид, будто ее сейчас стошнит, а мне хотелось сквозь землю провалиться. В день вечеринки я заболела и все равно не смогла пойти, что вполне устроило и меня, и, уверена, Джордин тоже.
Короче, мы с Вайолет уже составили список городских легенд, из которых могли выбирать: йети, гигантский аллигатор в канализации или Джонни Яблочное Семечко [4]. После занятий ребята еще говорили о Кровавой Мэри [5], Няне [6], Кукле-клоуне [7] или Человеке-мотыльке: по словам моей сестры, это жуткого вида двухметровый мужик с красными глазами и крыльями мотылька; он появляется перед каким-нибудь ужасным событием.
Гейб спросил нас с Вайолет, о чем будет проект, и Джордин, конечно, тут же влезла:
– Ой, да наверняка что-нибудь малышовое. – Ну вот нравится ей меня гнобить. Но тут Гейб встал на мою защиту и поинтересовался у нее, иронично улыбаясь:
– А твоя гениальная идея в чем?
Джордин сразу заткнулась, и мы с Вайолет рассказали Гейбу о нашей городской легенде.
Вот опять… Только что случилась странная вещь. Сестра сказала, что мне кто-то звонит, но, когда я подошла ответить, на том конце линии никого не было. Я несколько раз сказала «алло», но там молчали. В конце концов я повесила трубку, а когда спросила у Кендалл, кто меня спрашивал, она закатила глаза и заявила, что она мне не секретарь. Очень, очень странно.
Д-р Мадлен Гидеон. 14 сентября 2018 года
– Ну как, – спросил доктор Сото, – хотите познакомиться с Корой?
И я, помнится, согласилась.
Доктор Сото легонько постучал костяшками в окно, предупреждая о нашем приходе, а затем открыл дверь.
– Мистер и миссис Лэндри, это доктор Гидеон. Она специалист по психическому здоровью, я вам о ней говорил. Доктор Гидеон, это Мара и Джим Лэндри, родители Коры.
– Здравствуйте, – произнесла я, протягивая руку отцу девочки. – Сочувствую, что с Корой случилось такое несчастье. Как она?
Джим стиснул мою руку. По сравнению с моей, кожа у него казалась грубой и сухой. Почти как у рептилии.
– Так себе. Только посмотрите на нее. – Голос у него дрожал. – Какой-то маньяк изрезал и изуродовал ее.
– Ее скоро повезут на операцию, – всхлипнула Мара, вытирая глаза и нос промокшей салфеткой. Казалось, мать вот-вот рухнет под тяжестью тревоги. – Доктор Сото говорит, что здесь очень хорошие хирурги.
– Он прав, – подтвердила я. – Специалисты мирового уровня. Кора в лучших руках. Она прошла через ужасное испытание, и вы тоже. Знайте, что здесь многие готовы оказать помощь и поддержку и Коре, и вам…
– Послушайте, доктор Гидеон, – Джим еле сдерживался, и потому его голос звучал сдавленно, – не хочу показаться грубым, но, честно говоря, психиатр – это последнее, что нужно Коре. Да и нам. Пусть дочку прооперируют, а потом врачи должны попытаться восстановить ей лицо. – Он с каждым словом говорил громче, пока жена не схватила его за руку и не шикнула на него. У меня сложилось впечатление, что ей приходилось делать это часто. – А лично мне нужнее всего, – Лэндри слегка понизил голос, – лом и пять минут наедине с тем, кто напал на мою дочь.
– Джим, прекрати, – взмолилась Мара, снова заливаясь слезами.
– Извини, – сказал Джим, словно удивившись силе собственного гнева. – Пойду-ка справлюсь, нет ли у полиции каких-нибудь новостей. – И он резко выскочил вон из палаты.
– Муж напуган, – объяснила Мара. – Безумно тяжело видеть Кору такой. Вот Джим и бесится, что не оказался рядом и не помог ей.
