К тому же Лера не собиралась возвращаться в Россию. Тот ужас и кошмар, что она увидела в своих видениях, отбил у неё охоту жить в этой стране. В глубине души, она надеялась, что сможет исправить катастрофу. Не знала, как, но надеялась.
А ещё у неё была мысль, что вместе с заботливой Ингой, Юлий не умрёт так рано. И уже одно это осознание, заставило Леру поступиться личным счастьем во благо двух прекрасных людей.
Прошлая жизнь. Они все уходили от неё один за другим. Лерочка увидела эти страшные картины ещё в 13 лет.
Сначала умер дедушка. Ровно за 9 месяцев до рождения Лерой сына. Поэтому Герман получил имя своего прадеда.
Бабушка, мама, папа, Юлий, её муж по прошлой жизни. И она, Лера, ничем не могла им помочь. Всё надлежало исправить в этой жизни.
Лерочке очень повезло с семьёй. Будто судьба ей выбрала лучших из лучших. С самого рождения она купалась в любви. Родители дали ей всё, но главное, они научили её любить.
У неё была очень сильна потребность в заботе о других. Когда рядом с ней не оказывалось человека, которому она была бы в тот момент нужна и важна, в сердце Лерочки образовывалась огромная дыра.
Несчастные романы. Слёзы в маминых объятьях. «Пусть это будет твоё самое большое горе, доченька».
Мама. Женщина из женщин. Умница, красавица, идеальная женщина.
Не сутулься.
Сразу иди в ванну, как проснёшься. Мужчина не должен видеть тебя заспанной.
Наполни стакан водой, капни туда капельку духов. Выпей. И тогда от тебя будет хорошо пахнуть.
Будь женственной.
Будь аккуратной.
В твоём доме должен быть уют. А на кухне всегда вкусная еда.
Мама всегда знала, какие слова подобрать и как утешить. Маме можно было рассказать всё, и она понимала. Она давала мудрые советы. Папа любил своих дочерей, был в семье добытчиком. Но душой семьи была мама.
«Пусть это будет твоё самое большое горе, доченька».
Лера так и не смогла прийти в себя до конца после смерти мамы. У мудрых американцев были психотерапевты. У неё был только один человек, чувствовавший то же самое: её старшая сестра Илона. Они жались друг к другу. Плакали вместе и вспоминали приятные моменты жизни в семье. Но обе чувствовали одно и то же: им обеим было одинаково невыносимо и больно от потери мамы.
Мама. Даже теперь, после стольких лет, душу рвало на части. Она должна, должна была спасти своих родителей в этой жизни. Она просто обязана всё исправить.
У родителей датчанина Петерсена Петерсена было своеобразное чувство юмора. Ну в самом деле, назвать ребёнка Петесеном при фамилии Петерсен, это ли не издевательство.
Сейчас он сидел под каштаном на лавочке украинского города Киева и думал, как же ему представиться, не называя своей фамилии.
– Я вас знаю, – вдруг услышал он. – Вы – доктор Петерсен.
– Петерсен – машинально поправил датчанин.
И вдруг спохватился, и вскочил. Перед ним стояла доктор Василенко.
– Петерсен Петерсен? – ожидаемо развеселилась Лера. – Сын Петра в квадрате? Наверняка вы ненавидите своё имя.
– Так и есть.
– Позволите мне присесть?
И Лера, не дождавшись ответа села рядышком.
– И что делает знаменитый биохимик в Киеве?
Петерсен хотел соврать. Сказать, что он здесь на конференции, или что-то в этом роде. Но неожиданно для себя он вдруг выпалил:
– Я здесь ради вас.
– Ну что же, тогда могу сказать, что вы проделали свой путь зря. Вы поймите, я никакая не особенная. И уж конечно не «Великая».
– Пока нет, доктор Василенко.
