Нет и речи о том, чтобы вернуть потерянные годы. Я не могу выкинуть эту навязчивую мысль, даже когда смотрю в столь знакомые мне глаза, полные тоски. Вот только надежда предательски сдавливает грудь, пока Хилай с нежностью касается моей ладони.
– Спасибо, отец, – тихо отвечаю я.
– Ты, наверное, ужасно устала, – Хилай выпускает мою руку. – Впереди долгая дорога, Халеси. Ступай, отдохни.
Я киваю и поднимаюсь. Хилай провожает меня до двери и велит одному из гвардейцев следовать со мной до покоев.
Шагая за стражником по мрачным коридорам, я мысленно возвращаюсь к событиям прошедшего дня, уделяя внимание словам, сказанным королем.
Хорошо выработанная привычка или что-то не дает мне покоя?
В моей комнате тихо. И впервые за несколько дней, проведенных в замке, я радуюсь тишине. Я ложусь на широкую кровать прямо в платье и смотрю в потолок, разрисованный тенями и светом от ламп.
С тех пор как Хилай объявил, что признает меня и выдает замуж, я размышляю о том, насколько плохой идеей будет сбежать по пути в Тард. Но теперь, когда со мной отправится один из лучших наемников, сделать это будет не так просто. Может, поэтому король и обратился к Анаку и сделал так, чтобы я знала об этом?
Возможно, только став будущей королевой Тарда, я смогу освободиться. Когда буду равной по силе не только гарнизону, но и самому королю.
Четыре повозки, нагруженные вещами и провизией, стоят возле королевского замка. Пятая, примостившись между ними, дожидается меня, чтобы увезти далеко из Грагоса.
Я бросаю последний взгляд на величественный замок, на пики, уходящие в небо, и, ведомая Хилаем, иду к повозке. Народ, окружающий нас, ахает. Гул заполняет королевский двор, откуда-то доносится всхлипывание.
Хилай крепко держит мою ладонь. Свободной рукой я машу толпе, и она отвечает мне восторженным возгласом.
– Счастливого пути, Халеси, – король останавливается у кареты. – Да помогут тебе Боги добраться в добром здравии.
Я опускаю голову в знак благодарности. Хилай кивает лакею, и тот открывает дверцу повозки. Король поднимает руку и помогает мне забраться в карету. Гомон вокруг нас нарастает, я вытягиваю руку из окошка в прощальном жесте. Люди продвигаются к повозкам, размахивают руками и платками, но гвардейцы не подпускают их близко, чтобы они не перекрыли веренице повозок дорогу.
Сердце стучит с такой силой, словно хочется вырваться из груди. Призрачная надежда вцепляется в мою душу, разрастается, стараясь занять там как можно больше места. Надежда твердит, что Хилаю нужна его дочь. Она убеждает меня, что я скоро стану свободна. Я гоню ее прочь. Подумаю об этом позже. В дороге у меня будет уйма времени.
Хилай натянуто улыбается и, опустив взгляд, шагает назад. Карета трогается с места. Я поворачиваю голову и вижу темный силуэт в противоположном углу.
Кинжал спрятан далеко под юбкой, поэтому я готовлюсь отбиваться всеми конечностями и не тратить время на то, чтобы достать оружие. Но едва я успеваю принять решение, как фигура подается вперед.
– Привет, принцесса, – ухмыляется Кассиус.
Сердце бешено колотится в груди, и я медленно выдыхаю. Изумление смешивается с облегчением. Что, если наемник, которого выбрал король, вовсе не Анак, а Кассиус? Я окидываю его пристальным взглядом. Руки Кассиуса пусты. Кинжал надежно скрыт от глаз во внутреннем кармане его неизменной черной кожаной куртки. Темные длинные волосы собраны так, чтобы передние пряди не лезли в глаза. Вид – соответствующий неприметному, но очень опасному наемнику. Настолько, насколько вообще возможно применить слова «неприметный» к Кассиусу, учитывая его рост.
