– Сраный Джордж Элиот! Ненавижу!
– Да я щас друзьям скажу, мы этого козла найдем и уроем! Эй, ну не плачь.
Он порылся в карманах и нащупал мелочь.
– Хочешь, пива тебе куплю?
– Я не пью пиво!
Этот возглас его шокировал и даже немного отрезвил. Тут-то он и заметил, что девчонка приличная: белая блузочка, юбочка ниже колен, волосы аккуратно собраны и перевязаны ленточкой. Мартин напряг обкуренные извилины, силясь вспомнить, что любят приличные девчонки.
– Эм-м… Мороженое?
– Клубничное! – сказала она надуто и требовательно.
Мартин стряхнул воспоминания, чтобы совсем не расслюнявиться.
– Интересная история, не так ли? – сказал он.
Раскрасневшаяся Моника тоже приказала себе перестать улыбаться и отмахнулась.
– Он добрый малый, просто пожалел меня. Даже мороженое мне купил, – сказала она.
– Вкусно хоть было? – засмеялся в респиратор Мартин.
– Очень! Клубничное, мое любимое. Он был такой милый, что я дала ему попробовать, – Моника накрыла рот пальчиками, сдерживая смех.
– Думаю, он был в шоке, что такая приличная девушка позволила ему лизать свое мороженое.
– Он мне понравился, – пожала плечами Моника. – Даже в голову не пришло, что он может быть заразным.
– Я уверен, он не настолько низко пал, чтобы заразу подцепить, – сказал Мартин, сложив руки на груди.
– Говорю же, я об этом даже не подумала! Потом он предложил отвести меня в больницу, чтобы мне руки обработали. Я двойку за долбаный доклад по Джорджу Элиоту получила, психанула, начала лупить по стене и разодрала руки. Но он был такой упоротый, что появись мы в больнице – его бы сразу в полицию загребли. А домой я идти не хотела. Знала, что от матери огребу. Тогда мы пошли в парк, и он показывал мне трюки на скейте. Боже, мне казалось, что он сейчас убьется! Я заставила его сесть смирно, он попросил разрешения прилечь, я сказала «да», он завалился ко мне на колени и уснул.
Мартин захохотал.
– Мне жалко было его будить, – сказала Моника, улыбаясь, вся красная. Глаза блестели от слез. – Когда он проснулся, уже темнело. Я сказала, что мне пора домой. Он пошел меня провожать, но когда мы дошли до моего района, он сказал, что пойдет, пока его охрана не пристрелила, и удрал.
– Я бы на его месте тоже испугался. Никто бы не поверил, что такой оборванец просто провожает тебя до дома.
– Вот уж нет! Не такой уж он и оборванец был! – надулась Моника. – Его, наверное, просто отпустило, и он не мог вспомнить, что вообще было, как он тут оказался и кто я такая.
– Если бы он этого не помнил, вы бы не встречались столько времени.
Моника задумалась.
– Слушай, а ведь правда! Он же ко мне в школу на следующий день приперся! Он запомнил, где я учусь!
– Рад, что ты поняла это после стольких лет.
– Все, хватит сопли распускать, я пошла домой! Если думаешь, что я приглашу тебя на чай, то зря надеешься.
– Если ты думаешь, что я пью чай с грибами и яйцами, то это ты зря надеешься.
– Я просто люблю яичницу и слегка обжаренные грибы. Не понимаю, зачем их подвергают такой жесткой термической обработке. Из них же весь вкус выходит!
– А еще у шампиньонов можно удалить ножки, всыпать в лунки сыр, посолить, поперчить, сбрызнуть оливковым маслом и запекать десять минут.
– Ты тоже знаешь этот рецепт?! Я очень часто так шампиньоны готовлю!
– Удивительно, какие у нас схожие вкусы, да? На, возьми к ужину. Надеюсь, это ты тоже любишь, – Мартин протянул мясной бутерброд из лавки дона Рихардо.
