Когда тает лед - страница 21

Райан хохочет, а потом, отсмеявшись, сообщает:

– Ты что, не знаешь, что крученые мячи подают в бейсболе, а не в хоккее?

Нейтан

Последние три недели были самыми напряженными в моей жизни.

Аарон Карлайл – боже, у него даже имя дурацкое – трепал языком перед всеми, кто развешивал уши. В том числе разболтал своему тренеру, та передала нашему, а Фолкнер пригрозил поотрывать всем руки и ноги, если ему не объяснят, что происходит.

В последнее время мы не столько играли в хоккей, сколько слушали, как на нас орут. Выяснилось, что наш каток разгромили парни из хоккейной команды Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, наши ближайшие соперники. Аарон не совсем солгал: девушка в самом деле беременна, но Расс тут ни при чем.

Бедняга даже не знал ничего, он думал, что переспал с чужой девушкой. Она же в панике свалила вину на него, когда старший брат узнал о ее беременности. Ей было проще обвинить чужака, но вряд ли она ожидала, что брат припрется сюда и испортит нашу арену.

За это время Расс повзрослел лет на десять. Когда мы рассказали ему настоящую историю, он воспринял ее с невероятным облегчением. Мы с Фолкнером поговорили с лос-анджелесским тренером и капитаном, они-то нам все и рассказали. Я давно знаю их капитана, Кори O’Нейла, он был так же взбешен, как и я.

Я чувствовал себя ведущим ток-шоу, объявляющим результаты теста на отцовство. Можно сказать, мы все с Фолкнером во главе ходим по тонкому льду. Он заявил, что следующий, кто выкинет что-нибудь безответственное, сядет на скамейку запасных до конца сезона. Наши перспективы после окончания колледжа его не волнуют, и он готов слить все игры, пока мы не научимся себя вести.

Я решил до конца года быть паинькой, потому что не уверен, захочет ли Ванкувер сделать мне предложение, если меня исключат из колледжа или поотрывают руки и ноги. А домой в Колорадо я не вернусь ни за что на свете.

Это уже стало стереотипом: парень, выросший в привилегированных условиях, не ладит с отцом. В свою защиту могу сказать, что мой отец – настоящий козел. Уверен, в детстве его недостаточно любили, и теперь он вымещает свои проблемы на мне с сестрой.

Я, к счастью, смог уехать за тысячи миль от дома, но бедная Саша все еще живет с ним, поскольку ей только шестнадцать. Но даже когда ей исполнится восемнадцать, он вряд ли позволит ей уехать. Саша так и останется непризнанным и загнанным юным дарованием.

Папа готов швырять деньгами всем тренерам по горнолыжному спорту в северном полушарии, чтобы сделать из Саши новую Линдси Вонн[6]. Желательно обойтись без травм, но я не уверен, что его заботит ее безопасность: он просто хочет, чтобы дочь побеждала.

К счастью, отец ненавидит хоккей. Говорит, что это бесшабашный и жестокий спорт для людей, которым не хватает дисциплины и которые любят хаос. Это мама записала меня в группу мистера Эйча. Она тогда была беременна Сашей и нужно было направить куда-то неуемную энергию пятилетнего сына.

Я не стал увлекаться горнолыжным спортом, как надеялся отец, и с гордостью могу сказать, что с тех пор разочаровываю его каждый божий день. Если бы я рассказал папаше о последних событиях, он бы не удивился, но пришлось бы отвечать на его звонки, чего я стараюсь всячески избегать.

Кроме того, он выставил бы ситуацию так, будто во всем виноват я.

Из размышлений меня выдергивает пристальный взгляд Робби, который почти прожигает во мне дыру.