Вариантов, оказалось, не так много: застрелиться, задушить мужа чулком или отравить его любовницу.
После грандиозного скандала муж притаился в зоне «Икс», а любовница, поднимая с пола клок вырванных мною волос, покрутила пальцем у виска, и, пригрозив полицией, пожелала «счастливо оставаться со своим мужем-придурком, потому что, хотя он и купил ей норковый полушубок, но всё равно – последний жмот».
Окинув взглядом разгромленную приёмную офиса, я испытала истинное удовлетворение!
Треснувший монитор компьютера, кипа разбросанных бумаг, посуда, разбитая вдребезги…
Герань, сброшенная с пьедестала подоконника, покорно сложила красную голову на «Декларацию о налогах».
Я запулила вслед выбежавшей секретарше, а по совместительству – любовнице мужа, органайзер, тем самым поставив жирную точку на поле битвы.
Дома, трясущимися руками, я быстро собрала чемодан и, вызвав такси, отправилась на вокзал.
«В деревню, к тётушке, в Саратов!» – писал кто-то из классиков, и писал верно.
Толчея вокзала несколько меня отрезвила.
Передо мной в кассу стояла молодая влюблённая пара.
Он держал её за руку, она смотрела на него глазами овцы, с выражением лица «навеки ваша».
У меня вдруг появилось жгучее желание сказать незнакомой девчонке:
– Имей ввиду, все мужики – сво…
Девчонка, видимо, почувствовав тяжёлый взгляд, оглянулась и ещё теснее прижалась к плечу молодого человека.
Деревня – это панацея от суеты, урбанизации, мужей-предателей и коварных див.
Я поставила чемодан на дощатый пол тёткиной избы:
– Гостей не ждали?
Тётка, снимая с картофелины витиеватую ленту кожуры, удивлённо ойкнула:
– Галочка, шо стряслось?
Под согревающий душу напиток, похрустывая солёным огурчиком, я поведала тётке историю грехопадения супруга, а также кораблекрушения, случившегося с судном «Семейный быт».
– Тёть Нюр, я этой секретутке фасад хорошенько подпортила!
– Эх, узнаЮ нашенскую породу! – удовлетворённо крякнула тётка. – Горячая у нас кровушка, себя в обиду не дадим!
Первую ночь в деревне я не сомкнула глаз.
Старый диван оказался сердобольным и благодарным слушателем: всю ночь он скрипел пружинами в унисон моим вздохам, всхлипываниям и ворочанию с бока на бок.
Утро навалилось внезапно и солнечно, как будто солнце стремилось выполнить и перевыполнить план по ранней побудке.
Хмурая и опухшая, я вывалилась на крыльцо.
Тёть Нюрина соседка кормила своих несушек, подзывая ласково:
– Цыпа-цыпа!
«Цыпа» – так называл мой супруг свою крашеную «курицу». Об этом я случайно узнала из переписки «ВКонтакте».
– Тьфу, ты, вульгарщина какая – цыпа!
И почему тётушка не живёт на необитаемом острове?..
Прихватив полотенце, я отправилась на местный пруд. Но сколько бы раз не окуналась в прохладную воду, стараясь смыть вчерашнюю грязь, легче не становилось.
– Галюня, садись завтракать!
Я заглянула тётке в глаза: было заметно, что и она ночью не спала.
– Телефон у тебя давеча верещал, – сказала тётка.
– Нехай верещит.
Я отключила ненавистный в данных обстоятельствах мобильный телефон.
Вторая ночь в деревне оказалась куда страшнее предыдущей. Вопросы сыпались, словно из рога изобилия:
– Кто прав и что делать?
– Откуда у измены ноги растут?
– Когда случилось охлаждение отношений, и почему я его проморгала?
Сначала я во всём винила мужа, потом себя, потом снова мужа – и так до бесконечности.
Утром я не вышла к завтраку. Тётка принесла тарелку с яйцами, горбушку хлеба и стакан козьего молока.
