Когда увидишь меня – плачь - страница 34

«Ну и чем всё закончилось?» – гадкий голосок выдернул Адама из мягкого опьянения. Он вздрогнул и часто заморгал, как будто действительно очнулся от сна. Как ни странно, раньше эта мысль не приходила ему в голову. С чего вдруг Управление занялось его семьёй, которая была на хорошем счету? Не потому ли, что старший сын выбивался из красивой картинки? Оскар был вечным горем родителей: завалил Школьный отбор и не поступил в Академию, устроился работать на завод и гордился этим, наконец, выступал в баре с сомнительной группой. Когда он являлся в пятницу вечером в дом, полный гостей, мама бледнела и в ужасе гнала его прочь от изысканного общества – смыть заводскую грязь и переодеться в приличное. Но даже чистый и пристойно одетый Оскар не переставал всех раздражать: он вставлял в разговоры язвительные ремарки, от которых гости теряли дар речи, а родители краснели; курил дешёвые сигареты, вонь которых наводила на мысли о замызганных пивных, битком набитых рабочими после смены. Но самое главное – и чудовищное – он откровенно наслаждался произведенным эффектом. Оскар самозабвенно играл роль непутёвого сына, паршивой овцы в хорошей семье, будто мстил ей за что-то. Адам был слишком мал, чтобы оценить, как сильно он подставлял их всех, а позже он над этим особенно не задумывался.

А ведь это было так очевидно, и родители не зря боялись за репутацию, которую выстраивали годами. Они вечно старались сгладить неловкость, возникавшую в присутствии Оскара, и в конце концов добились того, что он перестал являться к столу по пятницам. Вряд ли друзья семьи о нём забыли, но по крайней мере он больше не мозолил глаза, и вечера проходили намного спокойнее.

Адам разглядывал новую мысль, крутил её так и эдак, и озарение обдавало его холодом. Ведь неспроста именно Оскар каким-то образом узнал о том, что их хотят аннулировать. Возможно, причиной и главной целью был именно он, а семья попала бы в лапы Псам просто за компанию. Кто знает, что он натворил и где допустил ошибку, да теперь это и неважно. Он всегда плевал на осторожность, что его, судя по всему, и подвело.

Думать об этом было больно, но Адам не позволял себе отвлечься. Странно, как он умудрялся избегать этих мыслей так долго, словно прятал их сам от себя. Конечно, удобно верить, будто карающая дубинка Управления падает на головы без всякой причины, ведь причиной может стать любая невинная мелочь. Застраховаться от их интереса нельзя, как и предугадать, что его вызовет. И всё-таки… Оскар не просто нарушал правила, он делал это демонстративно, вызывающе. Он словно говорил: «Ну схватите меня, если сможете». И они смогли.

Адам мысленно вернулся к записке. Он не понимал, как к ней относиться, но чем дольше он думал, тем меньше верил, что это шутка Управления. Как он сам сказал сегодня Тому, им незачем его выманивать и провоцировать, разве только они решили вселить в него надежду, чтобы поглумиться и свести с ума. Довольно странная идея даже для Псов, хотя с ними ни в чём нельзя быть уверенным до конца.

Тёплый коньяк убаюкивал, успокаивал, обещал, что всё будет хорошо – когда-нибудь, обязательно. Ещё глоток, и тепло внутри загустело, и Адам закрыл глаза, проваливаясь в грёзы, покачиваясь на их волнах под лёгкую фоновую музыку, которую включили после того, как «Бессмысленные скрипки» покинули сцену.

Золотистый электрический свет отражается от тёмной полированной поверхности длинного стола, который вот-вот застелют накрахмаленной скатертью к ужину. Адам стоит посреди столовой в новенькой белой рубашке и тёмно-серых брюках со стрелками. Его переполняет гордость – ему всего десять, но сегодня он будет допоздна сидеть за общим столом и не отправится спать, потому что родители решили, что он уже взрослый. Так хочется поскорее увидеть гостей!