Мне было шестнадцать, когда тем жарким днем мы хоронили Тони. Мы слушали молитвы, говорили «Аминь» в нужных местах, сдвигали бусины на четках. А потом земля поглотила его, и мы пошли домой.
После этого мало что осталось от моей матери и от ее доброй души. К Доллардам мы больше не возвращались. Решили, что справимся и без их денег. Я работал на ферме с отцом, а мама почти не выходила из дома. Исключением стали только наши свадьбы, моя, Мэй и Дженни, да и там мать не проронила ни слова, даже не улыбнулась. Смотрю теперь на фотографии и вижу ее измученное лицо. Вот бы коснуться его, смягчить боль. Отец всегда стоял рядом с мамой, придерживая ее рукой за талию, и смотрел в камеру с немым вопросом: «А вы заметили, что кого-то здесь не хватает?» Интересно, о чем разговаривают муж и жена, потерявшие ребенка? О чем говорили бы мы с Сэди, если б ты остался лишь в воспоминаниях? Придумывали бы тебе будущее, жалели бы о том, чего никогда не случится? Или, может, в нашем доме воцарилась бы тишина? Своего рода защитный слой, изолирующий от страшной правды жизни и смерти, от ее зияющих и дурно пахнущих ран?
Терять лучшего друга всегда нелегко, а в таком юном возрасте и вовсе жестоко. В шестнадцать я вступал во взрослую жизнь. Раньше Тони постоянно был рядом, но теперь самые важные годы мне придется преодолевать одному. Без его наставлений, без его лести и критики.
– Он всегда будет с нами, Морис, – сказал мне отец, когда мы вернулись после похорон.
Глядя на опустевшую кровать Тони, он прижал руку к сердцу. Когда папа ушел к маме и сестрам на кухню, я повторил его жест. Давил на грудь со всей силы, стараясь добраться до Тони, найти переключатель, который поможет его услышать.
– Ну ты и придурок, Здоровяк, – раздался вдруг громкий и отчетливый голос.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
