– Какое у вас красивое имя – Лайла Лейн.
Девушка сообщила:
– Вообще-то меня сперва хотели в честь тетки назвать, но в последнюю минуту мать передумала и решила: «Да пошла она!»
Пэтти вытащила из папки документы и старательно распрямила загнувшиеся уголки, проведя листами бумаги по ребру столешницы.
А девушка, сев прямее, вдруг выпалила:
– Да она просто сука, тетка моя! Считает, что она лучше всех! А я с ней даже и не знакома.
– Вы не знакомы с родной тетей?
– Не-а. Она сюда приезжала, только когда их отец умер – ее и моей матери, – а потом снова уехала, так что я с ней никогда не встречалась. Она в Нью-Йорке живет и считает, наверно, что ее дерьмо не воняет.
– Ну что ж, давайте посмотрим, каковы ваши успехи… Ну, все очень хорошо. И оценки высокие. – Пэтти всегда страшно не любила, когда ученики сквернословят, считая это проявлением неуважения. Она быстро посмотрела на девушку и снова принялась перебирать бумаги. – Да просто отличные оценки! – повторила она.
– А в третьем классе я вообще не училась, меня сразу из второго в четвертый перевели, – сказала Лайла тоном глубочайшего равнодушия, в котором Пэтти все же расслышала явные нотки гордости.
– Молодец! – похвалила ее Пэтти. – Видно, вы всегда очень хорошо успевали. Вряд ли кому-то разрешили бы просто так целый класс пропустить, верно? – И она, с ласковым удивлением приподняв брови, посмотрела на девочку, но обнаружила, что Лайле не до нее: та изучала обстановку – читала названия брошюр, рассматривала фотографии племянников и племянниц Пэтти и довольно долго любовалась прикрепленным к стене постером: котенок, свисающий с ветки дерева, под которым крупными буквами написано: «Держись там».
– Что? – Лайла явно не расслышала слова Пэтти, и той пришлось повторить:
– Я сказала, что вряд ли кому-то разрешили бы просто так целый класс пропустить.
– Да господи, нет, конечно! – Лайла повозилась в кресле, передвинула в другую сторону вытянутые длинные ноги и снова ссутулилась.
– Ну, хорошо, с этим все ясно, – кивнула Пэтти. – А как вы себе представляете ваше будущее? У вас очень хорошие оценки, прекрасные показатели…
– Это ваши детишки? – Девушка, скосив глаза, указала на фотографии.
– Это мои племянницы и племянники.
– Знаю, своих-то детей у вас нет, – ухмыльнулась Лайла. – А как это получилось?
Пэтти почувствовала, что невольно заливается румянцем.
– Да просто не случилось – и все. Но давайте все же вернемся к вопросу о вашем будущем.
– Потому что вы с мужем никогда этим не занимались? – рассмеялась Лайла, показывая скверные зубы. – Все так говорят! А знаете, что еще люди говорят? Что Толстуха Пэтти – девственница и никогда не занималась этим ни со своим мужем, ни с кем-либо другим.
Пэтти аккуратно положила бумаги на стол, чувствуя, что щеки у нее буквально пылают, а перед глазами плывет пелена. В кабинете было так тихо, что Пэтти отчетливо слышала тиканье настенных часов. Даже в самых диких снах она не смогла бы предвидеть того, что через несколько секунд сорвалось у нее с языка. Она в упор посмотрела на Лайлу Лейн и вдруг услышала, как ее собственный голос произносит: «Немедленно вон отсюда, ты, кусок вонючего дерьма!»
Девушка, похоже, на мгновение оцепенела от изумления, потом усмехнулась.
– Ого, ничего себе! Значит, верно люди говорят. Господи ты боже мой! – И откровенно расхохоталась, прикрывая рот рукой. Она смеялась все громче, все сильней, и у Пэтти возникло жуткое ощущение, что смех брызжет у этой девицы изо рта, как ядовитая желчь из пасти чудовищного существа из фильма ужасов. – Извините, – вдруг торопливо сказала Лайла, – извините меня.
