Мы поднимались на самую вершину Маркотхского хребта. Светило яркое солнце, не ощущалось ни малейшего дуновения ветра и ничто не мешало нам наслаждаться открывавшимся перед нами видом на бесконечную горную цепь Большого Кавказского хребта. Под нами простирались деревья и кустарники, и чуть поодаль нам предстояло встретить живущих в живой природе косуль и коз. В обратную сторону по канатной дороге ехали преимущественно пустые кресла, и я делала выводы, что наверху еще не так много людей.
– А куда мы едем? – спросила Софа, когда я прижала ее к себе.
– На самый верх.
– А что там?
– Там мы встретим огромных динозавров.
– Ух ты! Настоящие динозавры!
– Нет, Софа, – улыбнулась я. – Они не настоящие, это их скульптуры, созданные в натуральную величину.
– А почему они не настоящие?
– Потому что они вымерли много миллионов лет назад.
– А вы видели живых динозавров?
Я усмехнулась и поправила девочке панамку.
– Нет, Софа, я родилась намного позже динозавров.
– А папа их видел?
– Нет, мы уже выяснили, что твоему папе столько же лет, сколько и мне. Динозавры вымерли задолго до того, как на Земле появился первый человек. И их живыми никто из людей не видел. Только их останки, благодаря которым современные люди и воссоздали динозавров в виде скульптур.
– А что такое скульптур?
– Скульптура, – поправила я Софу. – Это произведение искусства, которое создает человек своими руками. Ты лепила когда-нибудь фигурки из пластилина?
– Нет.
Я не ожидала такого ответа и растерялась. Как объяснить ребенку, что такое скульптура, если она даже пластилин в руках не держала?
– А ты ходишь в детский сад?
– Нет. У нас его нет в селе.
– А школа у вас есть?
– Да, Динара учится в школе. У нее есть пластилин. Она им что-то лепит в школе.
– Значит, ты видела, как выглядят фигурки из пластилина?
– Да.
– Вот динозавры такие же фигурки, только очень большие. И не из пластилина, а из более прочного материала.
– Понятно.
– А тебе никогда не хотелось что-нибудь полепить самой?
– Нет, это скучно.
– А что ты любишь делать?
– Я люблю гулять и лазить по деревьям.
– Значит, ты очень подвижная девочка.
– Да, и очень бойкая.
– Что это значит?
– Я могу любого мальчишку поколотить и даже его победить.
– Ты дерешься с мальчиками? – удивилась я.
– В основном с Русей.
– Это твой друг?
– Нет, это мой брат.
– У тебя есть брат?
Ах, значит, у Шандора все-таки есть сын!
– Да.
– А почему он не приехал с вами?
– Еще чего! Мне его и дома хватает.
– Он остался с вашей мамой?
– Нет, со своими родителями.
Я на секунду оторопела, а потом поняла, что речь идет о неродном брате. Вероятно, это сын Тамаша. И для внесения полной ясности я уточнила у Софы, кто его родители.
– Дядя Тамаш и тетя Лаура.
– А другого брата у тебя нет?
– Есть. Кало, Гожо и младше меня Жора. А еще есть…
И она стала перечислять мне других своих братьев, и я поняла, что в список попали все ее двоюродные и может быть троюродные братья. Но есть ли среди перечисленных хоть один родной?
– А из этих братьев кто-нибудь называет твоего папу… тоже папой?
– Нет, у моего папы только девочки. Ему не повезло.
Софа тяжело вздохнула, и меня вдруг покоробило от ее слов и этого невольного вздоха, в котором выражались все реалии цыганского быта. Ему не повезло… И это говорит шестилетний ребенок. Неужели она понимает, что ее отец хотел рождения мальчика, и она ощущает разницу в отношении к детям разных полов? Неужели Шандор не любит их так, как мог бы любить сына? Но тогда почему он взял их с собой?
