Отправляясь в путь, они уже знали, что третий их приятель на торжество не приедет. Боуги, которому материальное всегда было ближе духовного, давно отказался от пути священника и сделался чиновником. Накануне он прислал письмо, в котором поздравлял друзей с рукоположением и извинялся, что не сможет присутствовать на торжестве. Однако между строк сквозила тревога. Боуги не скрывал, что дома его задержали более важные дела – быть может, вопрос жизни и смерти. Совсем недавно была поймана и отправлена под суд некая юная особа по имени Маргрета Тордардоттир, более известная как Гальдра-Манга, Манга-ведунья. Девушку преследовали за колдовство. Несколько женщин обвинили ее в том, что она наслала на них проклятие. Ее отца сожгли по аналогичному обвинению шесть зим назад, а ей самой тогда удалось бежать. «Отправляюсь на тинг, чтобы не дать свершиться беззаконию и разобраться, не наводят ли на девушку напраслину завистливые кумушки», – закончил свое письмо Боуги.
Новости, содержавшиеся в письме, были пугающими и странными. Сама по себе охота на ведьм ни для кого не была диковинкой: костры полыхали по всей Европе. Однако в тихой спокойной Исландии до разбирательства доходило редко, а обвинительный приговор выносили, только если жертва по-настоящему пострадала. Сжигали в основном мужчин, суд над женщиной был огромной редкостью. Вот почему друзья были так встревожены, но надеялись, что Боуги хорошо знает свое дело и сумеет защитить невинную деву. Все же без него было немного грустно.
– Очень любезно с твоей стороны, мой друг, было согласиться составить мне компанию, – с церемонной учтивостью заметил Магнус.
– Ты так говоришь, будто я согласился добровольно прыгнуть в жерло вулкана!
– Если бы мне было дозволено выбирать, я предпочел бы вулкан…
Магнус не любил своего отца – человека жестокого и скверного, с крутым нравом и всегда уверенного в собственной правоте, не щадившего ни арендаторов, ни батраков, ни единственного сына. В детстве Магнус рос без матери, которая пропала, когда ему было три года. Считалось, что она отправилась навестить родственников в Ньярдвик, но по пути на нее напали разбойники и убили, а тело бросили в море. Сам же Магнус до сих пор верил, что матушка сбежала от его отца и укрылась там, где Халльдор Стефанссон ее не достанет. Вот почему он как мог оттягивал возвращение домой.
Оба всадника ехали вдоль береговой линии, постепенно забирая все дальше на север. По пути им встречались крупные камни, и приходилось следить, чтобы лошади не оступились. Моря отсюда было не разглядеть, но друзья чувствовали его присутствие, как ощущаешь небо над головой, даже когда не смотришь вверх. Магнусу такое было не в новинку: он вырос на хуторе на морском берегу. Но Эйрик всегда жил рядом с рекой, а это совсем не то же самое. Сейчас, вблизи моря, на языке было солоно, а до слуха доносился легкий шум, напоминающий шелест леса.
Тем временем на суше цвело, оживая, подступающее лето. Тропу усеивали мелкие белые цветки горного пустоцвета. Обычно на хуторах в этот день, первый день месяца харпа[6], юношам полагалось оказывать знаки внимания девушкам, и целый день раздавались смех и песни. Но до ближайшего селения, похоже, было неблизко – как и до ближайших девушек.
– Друг мой, если мы не станем понукать коней, то скоро совсем остановимся, – заметил Эйрик. – Если хочешь, можем заночевать прямо под открытым небом. Но мы и так совершили все возможные остановки по пути из Скаульхольта.
