– Моим друзьям грозит смертельная опасность, – ответила она. – Я хочу помочь.
– Да, но как? – недоуменно спросил номаэт. – Без обид, но силы в тебе не много. Оружия ты никакого не носишь. Да и клыков с когтями у тебя нет. Как ты думаешь сражаться с Зод Гурохом?
– Ты все верно сказал, – кивнула Хейта. – И тем не менее я тоже кое-что умею.
– Что, например? – прищурился Угой.
– Вот найдем Зод Гуроха, тогда и увидишь, – был ответ.
– Ты что же, – насмешливо сказал Угой, – думаешь погнать его и надеешься, что он возьмет да удерет со страху?
– Что-то вроде того, – улыбнулась Хейта.
Путники лукаво переглянулись.
– Ладно, без шуток, – посерьезнел номаэт. – Когда будем бороться с чудовищем, держись позади нас. А лучше – сразу беги.
Хейта с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. И ответила так серьезно, как только могла:
– Непременно. Так и сделаю.
– О чем толкуете? – вопросил подошедший Берог.
– О том, что Хейте не мешало бы держаться подальше от Зод Гуроха, – ответил Угой.
– Здравая мысль, – кивнул тот, поглядев на девушку. – Я не могу тебе указывать, ты не из моих будешь, но, может, лучше переждешь в деревне?
Хейта смешалась было, но на помощь пришел Гэдор:
– Верно ты говоришь, Берог. Хейта не из ваших будет, но из моих. Она пришла с нами и на Зод Гуроха тоже пойдет с нами. – Он загадочно улыбнулся. – Не всё в этом мире таково, каким кажется. И девушка эта может вас очень удивить. Вы еще радоваться будете, что взяли ее с собой.
– Поступайте как знаете, – вздохнул Берог. – Только не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Льды простирались во все стороны: большие, безмолвные, безучастные. От них веяло холодом, одиночеством и тоской. Под ногами ворчливо поскрипывал снег. Путники шли медленно и осторожно, бросая по сторонам цепкие взгляды. Иногда им чудилось движение впереди. Затаив дыхание, они подходили ближе, но из полумрака, дразня и насмехаясь, выныривали очередные глыбы.
Казалось, время застыло. Заледенело, как и всё в этом промерзшем до костей краю. Время от времени на путников остервенело набрасывался студеный северный ветер и больно хлестал по щекам.
Вскоре они перестали понимать, в какую сторону идут. Льды сами вели их, увлекая в сумрачную глубь, как в ловушку. Пару раз путники останавливались, чтобы перевести дух. Но лютый мороз не позволял задерживаться надолго. Он стегал их холодом, точно плетями, понуждая идти дальше. Небо заволокло какой-то безрадостной хмарью. А путникам начало казаться, что они бредут так уже целую вечность. Что нет в мире ничего, кроме этих постылых, уродливых льдов.
Хейта шла словно бы через силу. Ее вновь начало одолевать то странное, гнетущее чувство. Вскоре она ощутила чье-то присутствие, будто ее коснулось что-то холодное и гадкое. Девушка обернулась и замерла – никого. Только бесконечные безликие льды.
Она хотела двинуться дальше, но взгляд ненароком скользнул в узкий боковой проход, и ее вдруг пробрал колючий озноб. Хейта замерла. Она колебалась, не до конца понимая, о чем упреждает ее чутье. Оглянулась на друзей, но те уже скрылись за поворотом. «Одним глазком посмотрю», – заверила она себя и нырнула влево.
Она успела сделать несколько шагов, когда ей что-то померещилось невдалеке. Что-то огромное, грязновато-белое, бесформенное. В нос неожиданно ударило зловоние. Хейта сделала еще один шаг, но правая нога уехала вбок. Хейта неуклюже взмахнула руками и в следующий миг уже лежала на спине, оторопело глазея в низкое хмурое небо.
