Когда Жребий падёт на тебя - страница 6

– Ты чё, козёл?! – остальные, видимо, оправились от вспышки и осмотрели поле боя. Двое. Один – матёрый, видимо самый авторитетный. Второй пожиже.

– Уходите и останетесь целы, – говорю.

– А может тебе ещё и на грудь насрать? – ухмыляется матёрый, бес его раззадоривает, – Эй, Сява, звони нашим на трубу. И обходи его сзади.

А вот это плохо. Работающие на бесов чудеса технологий. Закон войны: радисту – первая пуля. Если этот недоносок вызовет своих, то их такая куча набежит, что вряд ли отмашешься. И не сбежать. Бросить девчонку я не смогу. Поэтому я достаю бейсбольную биту.

– Сява, звони быстрее, у него бита, – кричит опытный, и достаёт из заднего кармана джинсов что-то, щелчком высверкнувшее сталью, – а у меня вот такая штучка есть, – скалится, полностью повторяя мимику оседлавшего его беса. Нож, конечно, не бита, но в умелых руках это грозное оружие. Манит меня рукой.

Сява уже за моей спиной. Метрах в семи-восьми. Собирается бежать, но замешкался, копаясь в переднем кармане тесных джинсов. И в это время я, обернувшись спиной к гаду с ножом, стоящему в четырёх шагах, с силой бросаю в Сяву биту. Бросаю не как в городках, а вертикально, как топор. Так больше шансов поразить цель. Бросаю и срываюсь ему вслед. Бита летит, вращаясь пропеллером с молодецким посвистом. Сява, наконец, достаёт мобильник, и в этот момент алюминиевая болванка ударяет его в плечо и по касательной въезжает в череп за ухом. Мобильник вылетает из руки Сявы, когда он, оглушённый ударом, взмахивает ею. Летит по высокой дуге и приземляется на бордюрный камень, рассыпаясь с жизнерадостным залихватским звоном. В моих ушах это – музыка победы. Я бегу к упавшему Сяве, подбираю биту и поворачиваюсь к врагу. Он, как и следовало ожидать, ринулся за мной. Рефлекс собаки – догонять бегущего, но увидев, что я снова вооружён, а он остался один, хулиган остановился и ощетинился своим ножом. Что, ножевой бой? Он снова в четырёх шагах от меня. Держит дистанцию. Видно, что нож он привык держать не для шинковки овощей, и сталь его уже обагрялась кровью. Я левой рукой выхватываю своё лезвие и показываю его как кулак с торчащим пальцем. Гадёныш, следуя гримасе беса, осклабился, понял посыл. Лунный зайчик прыгнул на асфальт. Я направил его в рожу беса. Хулиган вздрогнул. Всё! Сломался.

– Сука, ты кто?! Откуда ты вылез?! – в его голосе слышатся истерические нотки. Да, есть из-за чего нервничать: четверо твоих людей валяются на асфальте. Трое не подают признаков жизни, один слегка шевелится. Начала двигаться девушка, пытается спихнуть лежащего на ней типа. Зашевелился и Сява. Я делаю шаг навстречу уроду с ножом.

– Что тебе нужно?! – он отступает на шаг, порывисто оглядывается. Я молча делаю ещё шаг. Он отступает. Ещё шаг. Вдруг сзади:

– Пацаны!!! – кричит Сява, держа запасной мобильник у уха. – Наших бьют! – он видит, что я уже бегу к нему и начинает орать скороговоркой, – Быстрее, пацаны, мы на мосту…

Нехорошо бить лежачего, да ещё ногой, да по голове. Но Сява сам вынудил меня сделать это. Теперь его запасной мобильник разбит, как и первый, как и лицо Сявы. Сява надолго покидает эту реальность. Теперь я ограничен во времени. Сява успел сказать про мост, и в этом городе мостов много. Если конечно эта великолепная пятёрка не пошла, скажем, за пивом для всей компании в ближайший круглосуточный супермаркет.

– Ага, пидор! Всё! Хана тебе! – урод с ножом запрыгал от радости, – Вот Сява мужик! Сейчас здесь толпа будет! Моя толпа! И фотоаппарат тебе не поможет.