«Когда я проснусь – снова буду один. Под серым небом провинции. Уже зажгутся огни, словно лужи – глаза, Славно капли в воде – все погасшие звезды. Возлежат, лежат на тинистом дне. Эта ночь, эта ночь…»
На дне чашки, которую я опустошил почти что залпом виднелся еле заметный узор из чаинок. Я усмехнулся сам себе. Ведь никогда не верил в эту всю чертовщину с гаданиями, а тут почему-то захотелось вдруг узнать будущее, вот так примитивно с помощью заварки.
Знаки, кругом меня обступали знаки, как разбойники с большой дороги. Чего они хотели от меня, ничтожного слабого человечка?
Я, не веря сам себе, заглянул в чашку. Смешно, но мне на миг показалось, что на меня смотрел человек с топором в странной шапке с длинными ушами, с непропорционально длинной головой.
Я вспомнил про дом, который посетил вчера вечером.
Кто же он был, этот чёртов радиолюбитель? Действительно ли он отпрыск знакомого Глафирьи?
Вспомнились и те несколько моментов, на которые я обратил внимание в доме.
Было ещё не холодно, а человек начал разжигать камин. Да и почему он так упорно заслонял спиной ту часть стены, на которой я заметил те странные следы?
Я твердо решил вернуться на то место, прокрасться в тайне в дом, и исследовать его в тайне от нынешних хозяев. Я отлично понимал, что это считается, согласно нашего законодательства преступлением, но желание добраться до истины было превыше любой гражданской ответственности.
Но сначала я решил подобраться к самому Стасу Коротовскому, тому самому амбалу с замашками бандита и по его собственным словам начинающего радиотехника.
Для этого я сегодня должен был совершить ещё одну, не очень приятную для себя поездку, а именно наведаться к тётке, и занять у неё очередную порцию денег.
Я быстро запахнул на груди старую, потрёпанную курточку которую в народе зовут «пилотная», она колоритно подчёркивала фигуру, а с другой стороны надёжно защищала меня от погодных неприятностей. Говорят, в ней удобно драться, потому что её ткань, упругая и гладкая, не позволяет сопернику за неё уцепиться. Возможно оно и так, но я, если честно не пробовал, и надеялся, что именно это свойство куртки мне никогда не пригодится. После чего я нацепил на плечо старую сумку цвета хаки и выскочил в парадную, где стал дожидаться лифта. Его как назло долго не было, и я решил, пока есть время насладиться прослушиванием любимых композиций.
Достав из сумки наушники, я не глядя засунул их в уши, и нажал на плоский дисплей.
Из наушников донёсся странный хрип. Потом возникло странное ощущение, как будто моя голова превратилась в кусок ваты, пришла боль в висках. Я списал все на обычную подагру, и уже через несколько минут услышал знакомые звуки.
«…Возможно мы уже спускались с небес
Или рождались не раз.
Какая горькая память – память о том,
О том, что будет потом.
Но шины шепчут в ночи
Утешительный бред.
Я слышу крик в темноте,
Возможно это сигнал.
Прощай, чужая земля,
Но нам здесь больше нельзя.
Мы стали легче тумана,
Мы стали чище дождя…»
Я опустил свой наладонник в сумку, и именно в этот момент лифт подъехал разрезав своей какафонией шестерёнок гармонический строй резкой гитары Наутилуса.
Я быстро прошёл мимо подпалённых тут и там старых почтовых ящиков, по привычке зажав нос, какая-то добрая соседка каждое утро кормила около подъезда своих кошек, а те, не стесняясь усталых и забитых граждан метили территорию, и всю дорогу пытались прорваться внутрь, толи для того, чтобы отомстить хозяйке за недобросовестное кормление, толи для того, чтобы попросить добавки.
