– Он идет. Ты наследила. Ее кровь. Двинутый откос. Закончим там.
Свинцовое небо давило на крутой склон. Под неестественным углом со мной прощались: два одиноких могучих дерева, мертвая Луна, на самом краю пропасти вытоптанный пятачок под сильным уклоном к глубокому карьеру, длинноствольная старая береза. Монстры остановились. Повизгивая от нетерпения, фурия вцепилась в мои волосы, оголила шею. По гортани стекала кровь, но я закашлялась от шока. Гнусавый разодрал свой бушлат и полоснул по собственной артерии. Снег протравило ржавчиной. К лицу неумолимо приближалось истекающее побежалое запястье:
– Твоя кровь мне не нужна. Сам напою мою фею. Обручусь с невестой. – Я задержала дыхание, до боли сжала разбитые губы, гнушаясь даже запахом: «Гниль, псина… Опарыши?!» – рефлекторно содрогнулась. Монстр осатанел и скомандовал поскуливающей твари, срываясь на фальцет. – Рви! На живую уговора не было.
Сонные артерии взбухли и откликнулись отчаянной пульсацией.
– Не отдам! Остальных берите. А я хочу ее! – тварь угрожающе зашипела. Мелькнула занесенная когтистая лапа. Судорожный вдох отбитой грудью…
Когти потеряли жертву. Я упала в снег. Монстров тряхнуло. Ударная волна. Пространство поколебалось. От ствола коряжистого дерева отделился силуэт.
– Моя территория, – существо приближалось пружинистой походкой и раскатисто рычало. Совершенно лысый череп, квадратные, плотно сжатые челюсти рыхлого, изрытого оспинами лица с грубыми, примитивными чертами. Неестественно легко касаясь снежного покрова, широкоплечий исполин не оставлял следов и шел наперерез через откос. Демоны во плоти позиции не сдали. Совершая маневр, тяжеловесный монстр резонно заключил. – Моя территория. Моя добыча.
Похитители замешкались только на мгновение:
– Твоя? Ну что ж, лови! – На шее сомкнулись костлявые пальцы. Обреченно закрыла глаза. Толчок. Нарастающее ускорение. Скорого приземления не последовало. Распахнула глаза. Вокруг сгущалась темнота. Карьер. Бездонная пропасть приближалась. Уши заложило от нарастающего давления. Сердце отсчитывало последние удары…
Какой-то миг, и голова едва не лопнула от декомпрессии. Я резко дернулась в конвульсии, взмыла вверх. Мощный зверь сорвался за добычей. Настигая жертву в нечеловеческом прыжке, подбросил в воздухе и, поймав, припечатал массивным телом к обледенелому стволу единственной березы. Разодрал тунику, прошелся шершавым языком по ребрам, спустился к прессу и вернулся, облизав добычу до виска.
– Избиение младенцев? Ублюдки. Два сломанных ребра и внутренние гематомы на органах-мишенях. – Франкенштейн гортанно прохрипел, сплюнул мою кровь и, обтирая рот, сканировал заплывшие кровоизлияниями глаза. – Оборотни. Вам только гадить по притонам. Не понимаете никакого толка в изысканном вине.
Береза опасно сотрясалась и гудела на ветру. Жертву душили спазмы. Дыхание было затрудненное, поверхностное, частое. Многострадальную грудину пронизывали горячие волны. Возвращаясь из коматозного состояния, сердце бешено разносило кровь по венам, готовясь к предстоящей болевой атаке.
– Девчонку не отдам! – бросил голодным тварям и наклонился к самому уху. – Не обессудь, златоглазая моя, что смогу – сделаю. – Я зажмурилась, а он взревел. – Стоять, смердящие скоты! – С возмущенным воем пятачок атаковали оба монстра.
Псы грызлись в нескольких шагах. Вампир оттеснял их к краю пропасти вправо от березы. Я цеплялась непослушными руками за обледенелый ствол и с ужасом смотрела в пропасть. Полная Луна. Блики на стволе. Береза самоубийца, застывшая в предвкушении прыжка. Бездна, так радушно раскрывшая гнетущие объятия. Рядом три кровожадных существа, делящих одну добычу – меня. Никакой надежды. Грохот потасовки стал отдаляться. Оборвался одинокий визг бестии, скомкались проклятия гнусавого. В обрыв скользнули две тени и растворились в темноте…
