Тот человек из клетки. Сумасшедший Дин. И я обрадовалась, что подошла.
Он опять завозился, глухо застонал сквозь зубы. Очень осторожно я коснулась пальцами его щеки — щека была слишком горячей. У парня определенно повышенная температура. Простуда?
Я присела на корточки рядом, при этом нечаянно задев коленом край простыни, и простыня сползла, обнажив его плечо. А Дин опять застонал.
Его плечо покрывал рисунок из пересекающихся полос.
Рисунок, ха.
Я уставилась на эти полоски, пытаясь осознать. В общем, все было очевидно, но, видимо, для меня слишком дико. И я откинула простыню.
Вся спина Дина, воспаленная и опухшая, была густо исчерчена багровыми линиями. Там, где линии пересекались, я увидела подсохшую, размазанную кровь.
Колючая холодная дрожь сыпанула по мне от шеи до поясницы. Провидение! Это я видела впервые — когда человека вот так выпороли. Беспомощного. В наказание. До крови, до жара. И бросили тут, без помощи. И никого это не волнует.
Как же быть? Ох, Дин. Что за сволочь это с тобой сделала?
Впрочем, наверняка все санкционировано местным начальством, то бишь — именем и Ко. То есть законно.
Губы Дина были сухими, потрескавшимися, дыхание неровным. Напоить — это первое. Когда температура, надо пить.
У меня была вода в пузатой бутылке, запаслась заранее. А дальше? Не было ни чашки, ни ложки, да и с ними, наверное, было бы не слишком удобно. Надо бы приподнять Дина, или перевернуть — но не хотелось причинить боль. Я сложила ладонь лодочкой, налила воды туда, пролила каплю ему на губы — он жадно облизал их. Ну, дорогой, давай...
Он нашел воду губами, глотнул, я снова наполнила «чашку», он и это выпил.
Ну, дорогой, может, приподнимешься? Или слишком больно?..
Если бы я могла это спросить вслух, или вообще что-то сказать, может, мой голос как-то привел бы его в чувство. Так нет же, я могла только мычать, поэтому помалкивала.
У себя дома я без проблем нашла бы таблетку, способную помочь. Понятно, что таблеткой тут не обойдешься, раны на коже тоже надо как-то залечивать... наверное. Я нисколько не врач. Я спросила бы у мамы. Мазь от ожогов подошла бы? У меня есть. Дома, как и таблетки. А здесь — ничего, кроме воды!
Глоток за глотком Дин выпил половину моей бутылки, после чего открыл глаза и взглянул на меня мутным взглядом, и тут же его веки опять опустились.
Надо раздобыть лекарство. Наверняка здесь лечат травами и прочими народными средствами, и есть специалисты — лекари, знахарки, ведьмы на худой конец! Да хоть бы и Митрина, но добраться до нее для меня нереально, особенно ночью.
В замке точно есть кто-то, умеющий лечить. И потом, каждая наша женщина держит дома аптечку, чтобы не бежать в аптеку из-за каждого чиха, а здесь? Наверняка так же.
Значит, Нилла?.. Она спала прямо в сыроварне, в каморке за занавеской, кого-то еще я просто не найду.
Но сначала я принесла ледяной воды из колодца, намочила свою так и не просохшую рубашку — где среди ночи найти что-то еще? — и сделала Дину холодный компресс на спину. Легче ему должно стать, хоть ненадолго. Насколько помню, так одна сердобольная лечила наказанных рабов в книге «Хижина дяди Тома» — воспоминание из детства.
Нилла, к счастью, еще не легла, сидела возле тусклой лампы и шила. И очень удивилась при виде меня.
— Камита? Чего тебе не спится?
Я показала на флакон у нее на шее и попыталась с помощью жестов изобразить, что нужны жаропонижающее и какая-нибудь заживляющая мазь. Однако искусство пантомимы мне чуждо — Нилла только хлопала глазами.
