После расстановки всех точек на привычные им места, то есть над буквой i, собрание завершилось. Некоторые его участники выходили обессиленные, с таким видом, как будто их побили.
Лев Николаевич не вставал со своего кресла, ожидая, когда сотрудники освободят зал собраний.
Когда дверь закрылась, он поднял взгляд на висевшие над ней часы. Это была традиция: над всеми дверями офиса с обеих сторон висели одинаковые часы с эмблемой фирмы – циркулем, расчерчивающим глобус. После чего Лев перевел глаза на свой наручный, скромный с виду, но баснословно дорогой, швейцарский хронометр, идущий секунда в секунду с кремлевскими курантами. Удовлетворенный результатом, он, поднявшись, прошел в свой рабочий кабинет и стал у окна, пристально глядя вдаль. Как и положено в это время, показалась электричка. Она весело ехала вдаль, за новыми впечатлениями, везя своих пассажиров туда, где они будут счастливы. Машинист был профессионалом своего дела и следовал расписанию минута в минуту.
Планерка отняла более часа. Открыв свой ноутбук, Лев стал отслеживать по сети, какие документы печатают сотрудники в настоящий момент, после чего погрузился в просмотр служебной документации. Когда Лев Николаевич уходил в работу, он утрачивал связь со временем.
К действительности его вернул звук селектора.
– Лев Николаевич, к вам сотрудница Харлампиева, по личному вопросу, когда вам удобно будет ее принять? – произнес голос Марины в динамиках громкой связи.
Царь взглянул на часы: стрелки показывали без 18 минут час. Марина, зная его привычки, пригласила посетительницу из расчета, что разговор займет 15 минут, и за три минуты до обеденного перерыва директор успеет собрать бумаги и выключить компьютер.
– Пусть зайдет, – разрешил Лев Николаевич.
Незамедлительно открылась дверь, ведущая в приемную. Посетительница наверняка уже стояла, держась за ручку двери, и ждала кивка секретаря.
В проеме показалась женщина средних лет, ухоженная и хорошо сохранившаяся для своих лет шатенка. Она держала в руках зеленую пластиковую папку для бумаг. Лев сразу зацепился взглядом за папку и стал анализировать, какие документы могут быть применимы к личному вопросу, но безуспешно.
Харлампиева была рядовым бухгалтером в компании. Серьезная и дисциплинированная. Очень переживающая за результат своей работы и поэтому старающаяся избегать ответственности. Если она решилась зайти по личному вопросу к директору, наверняка вопрос был чрезвычайной важности, поскольку обычно его присутствие вызывала у нее чувство оцепенения.
– Слушаю вас, Антонина Евгеньевна, – постаравшись смягчить голос, начал разговор Царь. Он специально заговорил первым, чтоб разрядить ситуацию и в максимально сжатые сроки перейти к сути вопроса.
– Здравствуйте, Лев Николаевич, – предварительно прокашлявшись, поздоровалась она.
– Здравствуйте, Антонина Евгеньевна, – вспомнив о принятых в обществе условностях, ответил Лев.
– Вы, наверное, помните моего сына Юрочку, – заговорила Антонина. Разговор начинался, как и боялся Лев Николаевич, издалека, но Харлампиева была сотрудником, работающим в его компании с момента создания, порядка 12 лет, и имела право на некоторую мягкость с его стороны и надежду на то, что он может помнить что-то о ее семье.
– Да, он программист и женился недавно, – задумавшись на секунду, ответил директор. Он иногда ругал себя за способность помнить лишние подробности. На его взгляд, эта способность переполняла мозг ненужной информацией.
