Последнее чувство вспыхнуло внутри заревом и отозвалось семью пожарами. Мира чувствовала сжираемые пламенем останки каждого, кто сегодня пытался причинить ей вред.
Жар чувств отзывался испепеляющим всё ненужное огнём и постепенно утихал, оставляя за собой лишь раскалённую кривую пелену.
Короткое покашливание вырвало Миру из короткого забытья.
– Надо было уточнить для тебя, что только этих двоих. Ладно, ничего страшного, – наёмник не дал Мире встревожиться и обернулся, – пойдём.
Он вдруг звонко свистнул, из-за деревьев раздался глухой топот и показалась довольная кирпичная мордаха.
– Залезай к ней на спину, – незнакомец кивнул на ящерицу, закрепляя на ней какие-то ремни. Мира растерянно оглядела чешуйчатое создание, которое звали Элизабет. Взгляд зацепился за какие-то крепления, видимо, они предназначались ногам.
Вскарабкаться на такую громадину оказалось в разы проще, чем Мира изначально предполагала. Дождавшись, пока она удобно устроится в большом седле, мужчина закрепил её лодыжки ремнями, чтобы потом повторить то же самое со своими ногами, оказавшись верхом на Элизабет.
Закончив приготовления, наёмник слегка похлопал ящерицу, и та тронулась с места. Ну как тронулась… скорее бешено сорвалась, из-за чего Мира, испуганно ойкнув, прижалась к незнакомцу, сидевшему впереди. В ушах засвистел ветер – и чем только кормили это милое чудовище? Мира зажмурилась и изо всех сил вцепилась в мужчину. А потом вспомнила, чем именно похрустывала эта Элизабет. Искренне хотелось верить в то, что это было исключительным лакомством, а не ежедневным блюдом.
Над ними ещё кто-то был. Летел.
Мира вдруг увидела образ глазами Фина. Птица. Большая, чёрная. Угрозы она не представляла.
И куда они так спешили?
Мира всё ещё не открывала глаз.
Стало неспокойно на душе от того, что всё это время у неё было столько проблем, о которых она даже не подозревала. Но наёмник, за которого она так крепко держалась… отчего-то вселял мысль о том, что всё будет хорошо.
Он сильный – в этом она снова убедилась, когда тот избавился от шестерых следопытов.
Он знал многое из того, что было Мире недоступным: за короткий срок их общения он выстроил такие размышления, до которых она сама не додумалась, хотя и ломала голову долгое время.
Может ли быть так… что Фин… Фин разрешит остаться с этим человеком?
Тогда она сможет больше не бродить в одиночку и не бояться каждого недоброго взгляда. Разобраться, что вокруг происходит и как устроен этот мир. Понять, что с ней произошло и что ей может угрожать – от чего или кого ей приходится постоянно бежать.
В конце концов, она сможет поговорить с кем-то, кроме Фина.
Не то чтобы Фин запрещал ей общаться с людьми, но было очень много запретов.
Не рассказывать о себе.
Не говорить, куда идёшь.
А это было единственным, о чём Мира могла поговорить со своими попутчиками.
Её иногда спрашивали, что ей нравилось или не нравилось, но Мира не могла отвечать на такие вопросы. Не потому что нельзя, а просто потому что не знала, что говорить.
Впрочем, было несколько человек, которым Мира рассказала о своей проблеме с памятью. Но они у неё ничего не расспрашивали, только кормили, умывали, укладывали спать, давали в дорогу еды и одежды побольше.
Дедушка Гастон научил считать шкурки.
Старушка Нэн – читать сказки.
Караванщик Арчи, тот самый, который рассказал о фразе про приставания, научил считать медяки и серебряные. От него в подарок досталась брошка.
