Я поежилась, вспомнив сцену на болоте. Не вдохновляют меня такие знакомства. А бабка продолжила:
– Я поняла! Именно такая супруга, как ты, моему внуку и нужна. А то он раньше времени плесенью покроется. – И вдруг игриво спросила: – Ну и как мой внучек в постели? Вправду так хорош, как молва гласит?
Я аж подавилась. Покраснела и закашлялась. Присела около кота и торопливо начала его гладить.
– Какой красивый!
Тот довольно перевернулся на спину, подставил брюхо и замурлыкал.
Яга хитро взглянула на меня:
– Девонька, чего тут смущаться? Дело житейское. Вот когда я замуж выходила…
Я поняла, что надо срочно менять эту животрепещущую тему, и бросилась к узелку, в котором лежали волшебные вещи.
– Яга Яговна, взгляните, что я вам привезла!
Я развязала платок. Несколько минут в избе стояла абсолютная тишина. Бабка замерла, потом всплеснула руками и запричитала:
– Вот уж не ожидала, что они обратно вернутся! – Она дрожащими руками перебирала вещички. – Не все, конечно, но я рада и этому.
Мне стало стыдно. Я протянула ей гребешок:
– Извините, чуть не оставила себе. Он мне очень нравится.
Бабка замахала руками:
– Да что ты, девонька! И так буду рада, зная, у кого он.
Я с облегчением убрала любимую вещицу обратно в карман.
Налюбовавшись своими сокровищами, Яга повернулась ко мне:
– Извини, внученька, может, и не стоит задавать этот вопрос. Но как они оказались у тебя?
Я правдиво ответила:
– Украла. Но не у вас, а у своего наставника. Хотя собиралась вернуть хозяину.
Бабка Яга поджала губы и некоторое время сидела молча:
– Верю, девонька. У меня ты их украсть и не могла. Слишком молода. Я сама в то время была в юном возрасте, вот и доверяла слишком царевичам да королевичам. Кормила-поила заблудившихся, в баньке парила, спать укладывала. Вот какой-то негодяй и отблагодарил меня за гостеприимство. А слово «украсть» выкинь из головы и не говори никому, даже сестрам моим. Не пристало такое жене повелителя. Тебе следует оберегать его честь. Верно молвят, что хорошая слава молчит, а худая – бежит. Услышат одно слово, а припишут и то, чего отродясь не бывало.
А как же «жена Цезаря вне подозрений»? Но я смолчала. Знаю, что обычно язык мой – враг мой. И потом, не считала я свой поступок таким уж зазорным. Я его совершила лишь ради спасения Федора. К тому же это воровство – единственный позорный случай в моей безукоризненно честной биографии. Хотя еще ведь была метла… Но она сама, так сказать, переизбрала меня в хозяйки.
Вспомнила о метле и забеспокоилась: а где, собственно, она? Тут раздался стук в окно. Я подбежала и отворила створки.
– Феклушка, ты меня не бросила!
Так завопила, что бабка уронила вещи и закрыла уши руками. А я уже чуть не стонала, выслушивая знакомое:
– Еще три года, три месяца и три дня…
– Прекрати сейчас же! Мы будем с тобой всегда.
Старуха уперла руки в бока:
– Это та негодница, что бросила прежнюю хозяйку? Не стыдно? – Потом захохотала: – Здорово уделала Агапью! Скверная баба, даже по меркам ведьм. Ну ладно, полюбовались друг на друга – и хватит. Ты, Фекла, ступай за печь. Туда, где стоит моя ступа.
Увидев мой удивленный взгляд, пояснила:
– Стара я летать на метле, здоровье уже не то.
Потом подошла к окну, сунула пальцы в рот и свистнула, будто Соловей-разбойник. Подлетел ворон.
– Задание тебе, мой мальчик. Мчись к моим сестрам. Чтобы завтра же утром здесь были. Скажи, новость есть хорошая.
