– Только попробуй! Всё родителям расскажу! – пообещала Глэдис.
– Идешь или нет? – наседал Билл. – Или завтра следует рассказать всей школе, что ты лишь понты кидаешь, а на деле – пустой «пшик»?
Вивьен перевела взгляд с сестры на заброшенную мельницу. Мельница и возможные призраки пугали её не так сильно, как необходимость оставить сестру, разозлив её этим. Вивьен понимала, что поступает некрасиво. Но стать посмешищем она себе позволить не могла.
–Пойду!
И выдернула ладошку из руки Глэдис.
– Молодец! – похвалил Билл. – А ты сиди тут. Трясись как заяц. Дура.
– Дурак тот, кто не может сказать «нет» и тащится туда, куда идти точно не следует, – презрительно парировала Глэдис, заставляя Вивьен в душе гордится близняшкой.
Но несмотря на это, она всё же пошла вперёд, не оборачиваясь.
Внутренний голос не просто говорил – он орал о том, что она ведёт себя неправильно. Во–первых, предаёт сестру. Во–вторых, идти куда–то одной с ватагой парней? Знал бы отец, точно выдрал. И был бы прав.
Но ведь её ровесники насильниками быть не могут?..
Они протиснулись внутрь мельницы через щель, образовавшуюся между стеной и просевшей, сгнившей дверью. Внутри было ожидаемо темно. Пахло мокрицами и плесенью.
Свет от карманных фонариков не разгонял темноту, он делал её только более страшной и пугающей. Кружки фонариков, мельтешащие по стенкам, вызывали в памяти желтые глаза невидимых чудовищ.
– Вон на той балке, говорят, и повесился отец старика Томаса Винтера.
Голос парня звучал плоско, глухо. Будто стены мельницы его поглощали.
– Повесился? – охнула Вивьен. – Зачем? Почему?
– За ним Белая Горячка пришла – вот он и повесился, – презрительно хохотнул Билл.
Он храбрился, но голос выдавал, что и ему страшно.
– А я слышал, он повесился, когда узнал, что его невестка – ведьма, – возразил его друг.
– Заливай!
– Сам слышал, как моя мама божилась миссис Хоуп, будто сама видела, как Холли Винтер верхом на метле летала
– Заливай!
– Я тоже слышал, что Холли колдунья, – поддержал друзей Дик. – Стоит ей пройти мимо нашего дома, как молоко скисает. Даже в холодильнике. Ещё говорят, она по ночам свиньёй оборачивается и бегает по округе.
– П…почему…? – заикаясь от страха, спросила Вивьен. – Почему –свиньёй?
– Да мне почём знать?! – пожал плечами Дик. – Говорят, что когда отец нынешнего старины Винтера встретил свинью около дома, он её лопатой как даст! Свинья – визжать! У неё на заднице во–о–о–т такой след остался! А утром, когда невестку сына встретил, у той нога в крови. Смекнул тут старик, в чем дело. Ну, и повесился с горя.
Парни, беспорядочно стреляя светом фонаря, осторожно двинулись вперёд. Вивьен старалась не смотреть наверх – туда, где повесился неизвестный и оттого более страшный мистер Не-Помню-Как-Вас-Зовут.
Стайка зверьков, налетевшая на них пищащим смерчем, вдруг показалась демонами. Ребята с воплями кинулись к выходу. Вдруг с треском под Вивьен провась доски и она, отчаянно вопя, полетела вниз.
При приземлении острая боль пронзила ногу.
На крик отозвалась Глэдис. Сестра, вместо того чтобы убежать за мальчишками, спасаясь от неведомой опасности, немедленно кинулась на помощь, вбегая в Проклятую Мельницу.
– Вивьен!..
– Осторожней, Глэдис!
Вивьен попыталась подняться на ноги, но была вынуждена со стоном опустилась обратно. Ногу ожгло, как каленым железом.
– Здесь доски гнилые! Не подходи! Тоже провалишься!
