До сего дня у Хуру не было причин жаловаться на свое телосложение – наоборот, он считал, что боги весьма щедро обошлись с ним, даровав широкие плечи, могучие мышцы и еще много чего, приводившего в восхищение местных красоток и заезжих вербовщиков. Но, видно, боги низкорослых пришельцев были еще щедрее к своим почитателям.
– Нет! Не надо! Пожалуйста, не кидайте в него больше ничего!
– Развлекаешься? – раздался женский голос.
– Работаю, – возразил Малыш, удивленно глядя на подходящую к нему наемницу. – Зато вам, похоже, пришлись по вкусу здешние цветы.
Цветов было действительно много. Небольшой белый венок на голове… еще один, раза в два толще и в четыре длиннее – на шее… плюс цветок за левым ухом… и еще пять цветков, аккуратно вставленных в стволы «шинковалки».
– Жители этого острова – очень романтичные люди.
– Надеюсь, – озабоченно осведомился Малыш, – никого из них вы еще не убили?
– Пока – никого. А что, по-вашему, должна была?
– Нет. Именно поэтому я и спросил.
– Послушайте, Уин, – игриво-романтический настрой Роники, если он вообще был, похоже, испарился быстрее, чем капля воды на сковороде, и наемница вернулась в куда более привычное для полукровки раздражительно-стервозное состояние, – я, да будет вам в который уже раз известно, профессионал. И потому, в отличие от орды дилетантов, делаю только и исключительно то, что мне приказывает мой наниматель.
– А раненые есть?
– Если считать вывих локтевого сустава, который я после сама же и вправила, то да, есть.
– Понимаю, – кивнул Малыш. – Попросить осадившую вас толпу поклонников сгинуть прочь и не мешать вам в одиночестве наслаждаться красотами острова вы, разумеется, не смогли?
– Невероятно сложное умозаключение, – зло сказала Роника. – Особенно с учетом того, что вам прекрасно известно: я не владею ни одним из здешних тарабарских наречий.
– Я предлагал вам свой словарик, – напомнил Малыш. – Вы сами отказались.
– Еще бы! К вашему корявому почерку, любезнейший, нужно приставлять отдельного переводчика.
На самом деле почерк у Малыша был типично гномий – то есть, по человеческим меркам, весьма и весьма каллиграфический. Настоящая же причина отказа, как позже под большим секретом поведал Уину вексиль-шкипер, заключалась в неумении мисс Тамм читать на Старой Речи.
– По крайней мере, вы могли бы взять с собой одного из матросов.
– Неужели? Как вовремя вы мне это сообщаете!
Дальнейшую перебранку прекратил Викки, появившийся с толстенным синим фолиантом под мышкой. Звуки, которые он при этом издавал, были чем-то средним между хрипением загнанной лошади и могучим выплеском касаток.
– Вот! – торжественно провозгласил он, роняя справочник на песок перед испуганно дернувшимся Хуру. – Ищи!
– Искать? – вытаращился канак. – Кого моя искать?
– Корабль, который ты видел, дубина! – рявкнул вексиль-шкипер. – Если найдешь его в этой книге – получишь пятьдесят… нет, тридцать… пятнадцать пачек табаку. А если не найдешь…
– …то я сломаю тебе плечо, – деловито сообщил Малыш. – Твоя моя понимай? Хорошо понимай?
– Понимай-понимай-понимай, – Хуру вновь принялся подражать китайскому болванчику. – Моя не хотеть ломай плечо, моя хотеть табак. Моя смотреть сильно-сильно старательно.
– Ну и зря, – пятью минутами позже сказала Роника. – Толку-то…
– Не мешайте ему, пусть хоть картинки красивые посмотрит.
– Я и не мешаю. Просто…
– «Просто» – что?
– Просто он очень подолгу их рассматривает, – пояснил Уин.
