Колье госпожи де Бертлен - страница 11

Владимир Семёнович Ахматбей был сыном третьего дядьки Павла Дмитриевича. Он обучался совместно с сыном Николая Алексеевича Шаговского в Михайловском училище. Был хорошо воспитан в лучших традициях своей офицерской семьи. Оттого, Владимир Александрович исключал его из списка подозреваемых.

Московский губернатор, зять Льва, Петра и Дмитрия Ахматбеев, Павел Петрович Дурнов, генерал-майор Свиты Его Величества, совершенно решительно вором быть не мог.

Его Императорское Высочество принц Пётр Фёдорович Ольденбургский – непосредственный начальник Павла Дмитриевича Ахматбея, двоюродный дядя Императора, член Государственного Совета и председатель департамента гражданских и духовных дел, главноуправляющий IV Отделением Собственной Е. И. В. Канцелярии, почётный опекун и председатель Санкт-Петербургского Опекунского Совета, главный начальник женских учебных заведений ведомства Императрицы Марии, попечитель Императорского Училища Правоведения, Санкт-Петербургского Коммерческого Училища, Императорского Александровского лицея, почётный член различных учёных и благотворительных обществ, председатель Российского Общества международного права, попечитель Киевского дома призрения бедных, покровитель Глазной лечебницы, так же, как и остальные, плохо представлялся в ипостаси грабителя.

Карл Иванович Грот – председатель Совета управления учреждениями великой княгини Елены Павловны, близкий друг и наставник Павла Дмитриевича, был, совершенно естественно, вне подозрения.

Из всех достопочтеннейших гостей Павла Дмитриевича в вечер пропажи колье Луизы Евгеньевны, наиболее туманно представлялись личности Максимилиана Дальмаса и Жизеллы Гроссо. В справочнике было указано, что госпожа Гроссо живёт в доме номер 12 по Английской набережной, у Марковичей. Имя господина Дальмаса Воротынский не нашёл ни в справочнике за 1875, ни за 1874, ни за какие-либо иные года. Тогда, Владимир Александрович принял решение навестить Жизеллу Гроссо.

Светило солнце. Искрился скрипящий под полозьями саней снег. Печные трубы беспрерывно извергали клубы седого и чёрного дыма. Вмёрзшие в лёд вдоль берега стояли баржи. Горел ярким пламенем золотой купол Исаакия, возвышавшегося огромной стеной над крышами домов. Трёхэтажный, персидского зелёного цвета, с двумя, один под одним балконами в центральной части фасада дом Марковичей, соседствовал с особняками Наримунтских и Таничевых. Сани князя Воротынского остановились прямо перед парадной.

– Жди здесь, Емельян – приказал Владимир Александрович своему извозчику, выходя из саней.

У госпожи Гроссо служила горничная-француженка, Жаклин, знавшая русский язык. Она постоянно сопровождала свою хозяйку, когда та гуляла по городу, ездила в гостиный двор, или ходила к друзьям. В то время как раздался звонок в дверь квартиры Гроссо, хозяйка была в спальне, а Жаклин сервировала стол к обеду.

– Кто там? – спросила Жаклин, подойдя к двери.

– Владимир Александрович Воротынский. От княгини Ахматбей

– Хозяйка сегодня не принимает гостей…

– Я к ней по важному делу

– По какому?

– Вы не находите, что общаться через закрытую дверь – дурной тон?

Щёлкнул замок, и дверь квартиры со скрипом отварилась. В проёме стояла маленькая, хрупенькая девочка 15-17 лет, бледная, голубоглазая и рыжеволосая

– Вы из Бретани? – спросил князь, войдя в квартиру и сняв шапку.

– Да, а как Вы узнали? – удивилась девушка, принимая из рук Владимир Александровича шубу.