– Заметил. И что ты выловил?
Ант долго молчал. Наконец включил мотор.
– Ничего. Ты знаешь, по-моему, за ним ничего нет. Только зря потеряли время. По крайней мере, с Горбачевым – все, что он говорил о нем, похоже на правду. Поедем?
– Поедем. Забрось, если нетрудно.
– Нетрудно. – Ант резко взял машину с места. Минут через двадцать так же резко остановился у подъезда моего дома на Харью. Я подумал: практически я в своей холостяцкой квартире только ночую. Если не считать воскресений. И то не всегда.
– Ну что, до завтра? – Пааво, помедлив, достал записную книжку Горбачева, стал перелистывать страницы. – Слушай, Володя. Я тут полистал все это еще раз. И вот эти адреса.
Я вгляделся. На раскрытой странице значился адрес: «г. Печорск, Запрудная ул., 6, кв. 14, Кузнецова Анна Тимофеевна».
– Печорск, – сказал Ант. – Через него проходит московский поезд. Помнишь, что сказал Зенов о Тюле? О привычке сходить за остановку до Таллина?
– Ант, все это вполне может быть. Но пока слишком шатко. Будь. – Я вышел и услышал, как Ант тут же тронул машину.
Утром, как только мы заглянули в лабораторию, навстречу нам поднялся Эдик.
– Привет, привет. Были, были такие ордена. Суворовские ордена. Просто они не занесены в мою картотеку – потому что я даже вероятности не допускал, что они могут плавать. Я уже сделал с утра запрос. Вот, гляньте. Я тут набросал список, пока приблизительный, кое-что уточняется. – Уфимцев протянул мне листок. – Понимаете, братцы, все верно – Суворов завещал после своей смерти все его награды передать в дар церкви села Кончанского Новгородской губернии. Там он провел последние годы – в ссылке. Ну и… если эти ордена плавают, вернее, если есть хоть один процент, что они плавают, – вы понимаете, что это значит?
– Вроде, – сказал Ант. – Ну а дальше что было?
– Дальше. В тридцатых годах прошлого века в Кончанском случился пожар. Многие вещи, в том числе и ордена, сгорели или исчезли. Считается, что исчезли.
– Да, это серьезно. – Пааво изучал списки. – А, Володя? Неужели… мы не зря копались? Орден Андрея Первозванного с бриллиантами. Орден святого Станислава с бриллиантами. Анна всех степеней.
– Эдик. Ты доложи шефу поподробней. – Я вернул список Уфимцеву. Наверняка известие об орденах заинтересует Валентиныча. – И еще. Мы с Антом были у этого Зенова.
– Ну и что?
– В общем, как будто ты прав. Он показался мне человеком… не таким уж плохим. Но потом, когда зашла речь о товаре… О том, что и где может сейчас ходить, по-моему, стал темнить.
– Что он вам назвал?
– Некую коллекцию покойного нумизмата Коробова.
– Извини. – Эдик по своей привычке скривился. – Ты пал жертвой. Зенов тебя грубо наколол. Об этой коллекции знают все младшие следователи. Ее накрыли лет пятнадцать назад, и она фигурирует во всей справочной литературе.
Я почувствовал раздражение. Все-таки Зенов поступал слишком нагло.
– Вот тип. Но зачем он это сделал? Ведь ему ничего не грозит. Спекуляцией он давно не занимается. Какой ему прок от этой липы?
– Володя, Володя. – Эдик вздохнул. – Они смертельно боятся, неужели ты не понимаешь? – Он помедлил и добавил – так, будто не был уверен, что я его пойму: – Боятся всего. В том числе друг друга. А больше всего боятся сболтнуть лишнее.
– Ладно. – Я встал. – Эдик, если можно, достань фото орденов. А Зенова… Зенова в таком случае мы сами сейчас попугаем.
Вход в Центральный универмаг забит людьми – полчаса до перерыва. Ант, выставив плечо, осторожно вступает в общий поток. Постепенно, шаг за шагом, мы попадаем в зал первого этажа. Это как раз то, что нам нужно. Часы, спорттовары, галантерейные изделия, сувениры. А вот и коридор. Надпись на одной из дверей: «Сувениры. Товаровед». Я тронул ручку – открыто. У зарешеченного окна за столом сидел Зенов. Он что-то писал и не обратил внимания на хлопнувшую дверь. Разглядывая его спину, я вспомнил все детали нашего вчерашнего разговора. Да, я теперь понял: он действительно боится. Он напуган старым.
