– Сергей Валентиныч, я сделал все, что мог. – Ант пожал плечами. – Вы спросите что-нибудь полегче. Ну… в таких случаях обычная причина – трусость.
– Трусость?
– А что, разве так не бывает? – Ант прищурился. – Бухнуло в голову? Просто испугался человек? Можно допустить – почудилось, что следят. Как говорят фарцовщики, секут. Ну и во избежание, так сказать, он из двух зол выбрал меньшее.
– Все это верно. Но ощущение. Понимаешь, Ант, ощущение! Сам-то он что говорил? То же, что в протоколе?
– Да. Надоело. Устал.
– Устал. А ведь, судя по собранным сведениям, этот Горбачев жил припеваючи. Был завсегдатаем лучших ресторанов города. Не ощущал никакого недостатка в деньгах.
– Но ведь так же и должно быть, Сергей Валентиныч, – в сердцах сказал Пааво.
– Может быть, может быть. Но, кроме того, были тщательно опрошены все его родственники. У Горбачева здесь, в Таллине, живут мать, отец и старший брат. Потом опросили друзей, приятелей, просто знакомых. Их у Горбачева, кстати, набралось довольно много. Конечно, мы понимаем: личная жизнь человека часто бывает за семью печатями. Но все-таки, если никто, абсолютно никто при первых опросах не мог сказать, что Горбачев был чем-то озабочен, обеспокоен и так далее, это о чем-то говорит. Он как будто бы был абсолютно доволен жизнью.
– Ну, это еще не повод, – заметил Ант. – Опросы, сами знаете, Сергей Валентиныч, вещь ненадежная.
– Поэтому мне так и важно… ощущение. Ощущение, Ант.
– Ощущение одно, Сергей Валентиныч. Испуг.
– А у тебя, Володя?
Я подумал. Пожалуй, Ант прав.
– То же самое. Мне показалось – просто испугался парень.
– Испугался… Испугался. А чего?
– Наказания, естественно.
– А может быть, не наказания? – Сторожев помедлил. – Ладно, хорошо. – Он протянул нам бумажки с заключениями и фотографии. – Вот, посмотрите, баллистическая и трасологическая экспертизы, медицинское заключение, результаты вскрытия… ну и фото. Хотя вы сами все видели.
Мы с Антом старательно просмотрели заключения и фото. Ничего нового для нас в них не было. И все-таки мне сейчас хотелось хоть что-то выцарапать из этих заключений. Я вгляделся. «Бригада патологоанатомов… в составе… установила… Пробита правая височная кость… с одновременным поражением… Смерть… наступила мгновенно».
– Судя по всему, стрелял специалист. – Сторожев взял одну из фотографий. – Как в десятку. Специалист, который умело использовал обстановку, приготовившись к стрельбе заранее и применив глушитель и оптический прицел. Дополнительные данные в пользу этого заключения: ни в одном из домов, откуда мог быть произведен выстрел, не обнаружено никаких следов стрелявшего. Не найдено ни одного свидетеля, который мог бы хоть что-то сообщить. Скажем хотя бы, кто видел что-то подозрительное. Или кого-то. Будто не человек стрелял, а тень. Выстрелила эта тень бесшумно – и нет ничего.
– Сергей Валентинович, это, кстати, вполне возможно, – сказал Ант. – Просто для такого выстреле надо было знать, что Горбачев придет к нам с утра. У того, кто стрелял, наверняка была облюбованная заранее точка. Бесшумно выстрелить, насадив глушитель, и попасть с первого выстрела в висок для классного стрелка, да еще с оптическим прицелом, – задача нетрудная. А скрыться… Скрыться в такой ситуации, пока разберутся, что к чему, еще проще. Спрятал оружие, скажем, в портфель или в сумку, вышел на улицу. И привет.
– Хорошо излагаешь. Не спорю. Но спрашивается: зачем было такому человеку убивать, в общем, мелкого спекулянта, шестерку? Володя, вопрос и к тебе.
