– Жизнь покажет.
За Сеней Сажиным приехала бабушка – востроносая, сухая старуха с колючими глазами.
– Ты всё проверил? Ничего не забыл? Ничего своего нельзя оставлять.
– Бабушка, можно я с вожатыми попрощаюсь?
– У тебя что – времени до этого не было?
– Ну, пожалуйста, – умоляюще протянул Сеня.
Увидев, что я краем глаза наблюдаю за ними, слышу их разговор, она нехотя произнесла:
– Иди, иди, прощайся.
Сеня подошёл ко мне и потихоньку, чтобы не видела бабушка, сунул мне в руку свернутую бумажку.
– Там адрес моей соседки, напишите мне, пожалуйста, по этому адресу.
Я потрепала его по пепельным волосам, улыбнулась и тихо произнесла:
– Обязательно напишу.
Вот так и разъехались все наши воспитанники. Остался пустой лагерь. Грустно. Мы с Зиной пробудем здесь ещё пару дней. Надо сдать постельное бельё, инвентарь. Лето кончилось. Прошлась по пустынным аллеям. Глядя на опустевшие корпуса, в голову забрела мысль:
– Учитывая климат Кабардинки, очень нецелесообразно на девять месяцев оставлять без использования этот лагерь. Пусть в наших палатках нельзя жить зимой, но в остальных корпусах дети могут находиться круглогодично. Совмещать отдых с учёбой и лечением.
Пошла с этой мыслью к начальнику лагеря.
Савва Гордеевич, внимательно выслушав меня, сказал:
– Задумка хорошая, но с ней надо выходить на другой уровень. Надо или в райком партии обращаться или в администрацию. Есть у тебя на это время? Сможешь этим заняться?
– Я думала, эти вопросы вы решаете.
– Нет, голуба моя, этими вопросами занимаются там, – он поднял толстый, как сосиска, указательный палец вверх.
– Мы с тобой мелкие сошки. Меня вот прислали сюда с РОНО на лето и всё. Я учитель истории, директор школы. Эти вопросы партия решать должна. Как скажет – так и будет.
На этом разговор закончился.
После окончания смены до отъезда в Ленинград пару дней поживу у Зины в доме её родителей – Кондрата Иннокентьевича и Анисьи Федотовны. Люди они радушные, гостей любят. Анисью Федотовну я знаю по лагерю как замечательного повара и прекрасного доброго человека. В Зининой комнате мне поставили раскладушку, несмотря на мои протесты и желание спать в саду на свежем воздухе.
– Хоть комаров сейчас почти нет, да мало ли какая мошка ночью укусит. Нет, девонька моя, спать надо в доме, и не вздумай со мной спорить, – ласково сказала мне Анисья Федотовна.
Пришлось согласиться.
С билетами беда. Отдыхающие к учебному году стараются возвратиться по месту учёбы и работы. И если, чтобы приехать к родителям мне пришлось отстоять в очереди за билетом почти восемь часов, то сейчас на всех кассах висят объявления: «Билетов нет». С этим ничего не поделаешь. Зине Кондрат Иннокентьевич через знакомых достал билет на самолет. Но он смог купить только один билет.
Вечером, разливая наваристый борщ по тарелкам, Анисья Федотовна говорила:
– Да быть такого не может, чтобы ты не уехала. Не переживай понапрасну, ещё ни один отдыхающий здесь не остался. Все уезжают, и ты уедешь. Мы к поезду на станцию Горячий ключ поедем. Поезд большой, места всем хватит. Там тебя посадим, и поедешь ты учиться да пятёрки получать.
– И будешь ты у нас, Сашка, зайцем, – прогудел Кондрат Иннокентьевич.
– Кондрашка, не выводи меня из себя. Девчонка и так вся испереживалась, а тут ты ещё со своими подковыками.
– Да разве можно тебя из себя вывести – это нереально, – добродушно промолвил Кондрат Иннокентьевич.
