Тут, я была с ним абсолютно согласна, вдвоем всё – таки веселее.
Митя родился в Ленинграде. К началу войны ему было почти три года. В начале июня 1941 года мама поехала с ним на всё лето к бабушке – папиной маме в Сибирь, в небольшую деревеньку под Кемерово, где они были вынуждены провести всю войну. Его папа – Павел Ильич – был призван из Ленинграда в действующую армию и прошёл всю войну командиром орудийного расчёта. Хоть после войны прошло уже почти двадцать лет, говорить о войне он не любил.
– Помнить надо. Но, вспоминать об этом больно и тяжело, – говорил он Мите, когда тот в детстве приставал к нему с расспросами.
Сам Митя, окончив школу, отслужил в армии, на Черноморском флоте. После армии поступил в Корабелку на вечернее отделение. Работает на ЛАО сварщиком. В отпуске встречались с армейскими друзьями. Порыбачили на лимане, сходили в горы, покупались в море, вспомнили армейские будни. В общем, отпуск прошёл нормально. Отдохнул, загорел, попил минеральной воды. На будущий год опять договорились встретиться, если обстоятельства не изменятся.
– Ты у тетки отдыхала? – спросил меня Митя.
– Нет. Вожатой работала в пионерском лагере, – обиделась я.
– Так ты будущая училка? Что преподавать будешь?
– Всё. Буду учителем начальных классов и воспитателем в детском саду. Ещё вопросы есть?
– Чего сразу кипятишься? И спросить ничего нельзя. Как ёжик – сразу колючки выставляешь. Почему ты хочешь казаться хуже, чем есть? Ведь ты же не такая.
– Откуда тебе знать – какая я? Пуд соли надо съесть, чтобы узнать человека.
– Иногда и пуд не поможет. Но с тобой этого ничего не надо – ты вся, как на ладони. Прямая, бесхитростная, добрая, а сейчас просто уставшая от неизвестности. Да доедем мы с тобой до Ленинграда. Просто переверни эту страницу и всё – представь, что ты уже в общаге с девчонками.
– Ни чего подобного. С девчонками я буду только завтра. Вообще – то есть уже хочется. Тётя Анисья мне курицу положила, яйца.
– Стандартный набор для поезда, – усмехнулся Митя, – Пойдем в купе к проводникам. Авось не прогонят.
Увидев нас, Клавдия Степановна сказала:
– Нашли мы вам два места в одном купе. С пожилой семейной парой поедете. Собирайте манатки, и айда за мной.
– Степан Парамонович, Валентина Ивановна, – представились наши попутчики.
Как хорошо, когда есть законное место. Мы с Митей поели, и я сразу забралась на верхнюю полку. Спать, спать, спать. Видимо я действительно перенервничала, на меня вдруг навалилась невыносимая усталость. Только закрыла глаза как сразу, под стук колес провалилась в какой – то тяжёлый сон. Снился тёмный незнакомый пруд, заросший кувшинками. Митя, пытающийся нарвать букет этих кувшинок, но запутавшийся в их стеблях и водорослях. Я стою на берегу, протягиваю к нему руки, кричу, голоса нет, а Митя потихоньку уходит под воду. И вот уже только сорванные кувшинки расплываются по глади пруда, Мити нигде нет, я понимаю, что он утонул, но не хочу с этим мириться, сердце готово выскочить из груди…
– Тише, тише, чего ты? Всё хорошо.
Открываю глаза, рядом лицо Мити, он потихоньку, как маленького ребенка, нежно гладит меня по голове:
– Приснилось что- то нехорошее? Сейчас всё пройдёт. Успокойся, на тебе лица нет. Бледная вся, дрожишь. Вставай, пойдём, выйдем из купе, я тебе форточку открою, свежим воздухом подышишь, успокоишься.
Я, молча подчинилась. Когда закрывала дверь, услышала:
