На второй, развесёлый день свадьбы,
Полыхнула внезапно война…
Возмужали они слишком рано,
Не медовый был месяц у них:
Все, кто мог уходил в партизаны,
Защищая свой дом и родных.
Лес сосновый, багряное утро
Приобняло четвёрку людей.
Звёзды в небе погасли, как будто
Красоты застеснявшись своей.
Из-под тёмной, разлапистой ели,
Быстрой тенью мелькнул серый волк.
Он свой взгляд на людей бросил смелый:
Лес внезапно на время умолк.
«Недоверчив ты серый братишка,
Мы в единой упряжке с тобой.
И должны без излишнего риска,
Поскорее закончить с войной».
Молодой партизан без испуга,
Говорил, глядя в волчьи глаза.
А его боевая подруга,
Рукоятки коснулась ножа.
«Воевать нам с тобой нет резона,
Не подходит такой нам расклад».
Не издал волк ни звука, ни стона, —
И теплей стал его волчий взгляд.
Распознав по уставшим их лицам,
В них таких же бродяг, как и сам,
Поспешил волк с достоинством скрыться,
Продолжая свой бег по лесам.
Автомат перекинув с предплечья,
Дулом к низу, вчерашний жених,
Прошептал для невесты:– «Конечно,
Неуютная жизнь и у них».
Улыбнулась девчонка устало,
Чистый воздух вдыхая сполна:
«Да, нелёгкое время настало,
Сколько жизней погубит война?!»
«Но надеюсь и верю я, милый,
Что не в'ечны тревожные дни:
Заживем, как и прежде счастли́во,
Под покровом мы нашей любви.»
«А теперь же, свой шаг мы ускорим,
Нам на встречу нельзя опоздать.»
По сосновому, светлому бо́ру,
Зашагала четвёрка опять.
Вот и поле в лучах золотистых,
Замаячило нежно в дали.
Неожиданно ласковым свистом,
Завели свою песнь соловьи.
И слетела усталость как будто,
Появился в глазах тёплый свет.
И чудесное, летнее утро,
Передало для них свой привет.
Но внезапно судьба, как в насмешку,
Изменила расклад – у ручья,
Деловито, вальяжно, без спешки,
Шли эсэсовские егеря.
Дал команду их старший, – «Нихьт шиссен, —
Окружить, взять живъём, не стрелять!»
Одиноко растущая вишня,
Содрогнула бег времени вспять.
И оно на мгновенье застыло…
Застрочил ППШа в тот же миг,
Над землей, от волнения стылой,
Вдруг раздался пронзительный крик.
«Уходи в низ к болоту, Мальвина,
Поспешай, у нас времени нет!»
«Хальт! Стоять!» – окрик немца злой в спину…
И разрывы гранат им в ответ.
А мундиры мышиного цвета,
Всё плотнее сжимали кольцо,
И кричали – «Сдавайтесь» – при этом:
Парень девушку взял за плечо.
«Ты прости дорогая, коль где-то,
Молчалив был я в чувствах своих.
Ну не наше с тобой это лето,
Не споют больше нам соловьи».
«Ты была внеземным моим счастьем,
Я тебя так безумно любил!
Ты прости, что жизнь нашу ненастьем,
Облик смерти внезапно накрыл!»
«За мечтания, те, что не сбы́лись.
За детей не родившихся в срок!»
Взгляд прощальный бросая любимой,
Он нажал автоматный курок…
Гневом праведным сердце наполнив,
Шли бойцы в бой, берсерком рыча.
ППШа, свою очередь молний,
Выдавали, фашистов круша.
Под ответным огнём автоматным,
Пали четверо верных друзей.
Мать-земля, обнимая стократно,
Их к груди прижимала своей.
И берёзки в объятиях тесных,
Сыновей укрывали своих:
Побледневшие руки невесты,
Обнимал неподвижный жених…
Янэк Жалвинский
