Читать онлайн Анна Кэтрин - Соль и серебро

Автор хотела бы поблагодарить своего решительного и бесстрашного редактора Джозелль Дайер за решительность и бесстрашие и агента Диану Фокс за то, что она классная тетка и настоящая акула. Однако самую чистую и искреннюю любовь автор питает к арт-директору издательства «Тор» Сету Лернеру.

За дополнительной информацией о мифах, легендах, фольклоре и магии, описываемых в книге, а также за некоторыми знаменитыми рецептами закусочной «У Салли», пожалуйста, обращайтесь на сайт.

Apres moi, le deluge[1]

И огненных, и ледовитых гор,

Теснин, утесов, топей и болот,

Озер, пещер, ущелий – и на всем

Тень смерти; целый мир, где только смерть

Владычествует…

Мильтон. Потерянный рай

Эта история не длинная и не запутанная. В подвале моей закусочной есть Дверь в Ад, прямо по соседству с тем местом, куда мы складываем коробки из-под продуктов. Это на самом деле раздражает; оттуда все время лезет мистическая дрянь, и тогда Райан переворачивает все вверх дном, пытаясь избавиться от вышеупомянутой мистической дряни. Повсюду кровь, внутренности демонов, соленые круги и нарисованные магические знаки. И я возмещаю стоимость еды и посуды своей кредиткой, так что вы понимаете, как это утомительно.

Не то чтобы я возражала против присутствия Райана – он охотник за демонами. Парень с темными глазами и ежиком волос и с диковинным ружьем. Кожаные брюки, кожаный плащ, поношенная футболка и большая черная ковбойская шляпа, которая, как он очень тщательно уточняет, на самом деле стетсон[2], а не – гм! – ковбойская шляпа. Одним словом, круто.

При свете дня он выглядит как игрок в покер, вышедший на улицу после длившейся всю ночь игры, в которой ставки были высоки, участники – грубы, и он еще не вспомнил, что нормальные люди обычно не пытаются скрыть мысли пустым выражением лица под опущенными полями шляпы.

Хотя я обычно вижу его не на улице. Как правило, под лампами дневного света в закусочной или яркими электрическими лампочками в подвале. Райан, солнечный свет и я плохо сочетаемся. Забудьте об игроке в покер; как по мне, он всегда выглядит так, словно только что перестал воевать. На самом деле не перестал – имею в виду, не перестал воевать. Думаю, он и не может.

У Райана стоит раскладушка в подвале уже шесть лет, с тех самых пор как Дверь открылась. (Ладно, время признаний: с тех пор как я открыла Дверь, я и два моих лучших друга. И да, это было очень, очень глупо. Мы прослушали лекцию, прочитали методичку и отсидели дополнительные занятия. Мы знаем.)

В любом случае Райан почти всегда рядом с Дверью. Иногда, если демон минует его, он уходит в погоню. И время от времени он просто выходит наружу, не знаю зачем, может быть взять почту или еще что-то. Хотя в такие моменты я нервничаю – беспокоюсь, что однажды спущусь в подвал за рисом или чем-то еще, когда он не будет охранять Дверь, и закончу тем, что стану вампиром. Или меня съедят зомби. Или испачкает грязный демон.

Никогда не знаешь наверняка.

И не то чтобы я получала какую-то пользу от присутствия Райана (если не считать того, что я не мертва). Один раз я попыталась – ну ладно, не один раз; было поздно, я напилась, и мы как раз столкнулись над трупом, из которого текла желтая кровь, – но он не заинтересовался. Что хорошо. Наверное, даже лучше, если подумать. Райан хотя и крут, но глупец.

И я это говорю не потому, что он мне отказал. Вовсе нет.

Полагаю, я не красотка. Я вижу это каждый день, когда смотрю на Аманду. Она была моей подругой еще до того, как мама сбежала с инструктором по теннису и, по стечению обстоятельств, с содержимым семейных сейфов. Это Аманда тогда не покинула нас и пустила меня и отца пожить в ее пляжном домике, вытаскивала меня из кровати по утрам и выбивала из меня дурь, пока я не нашла работу в закусочной Салли. Она поддерживала меня даже тогда, когда я уже работала у Салли, несмотря на то что мы с Амандой с Лонг-Айленда, а Салли в Бруклине. (Если вы не из Нью-Йорка, эти слова для вас ничего не значат, но ньюйоркцы знают, что между Бруклином и Лонг-Айлендом схватка не на жизнь, а на смерть.)

С другой стороны, проблема с Амандой заключается в… ладно, с ней много проблем. Самая большая, я полагаю, – это то, что она чокнутая алкоголичка и тратит кучу времени на секс с неподходящими типами, чтобы справиться с эмоциональными проблемами, которые бывают, когда у тебя слишком много денег и недостаточно занятий. Райан, вероятно, относится к царству неподходящих мужчин, и он не первый из тех, кто прошел мимо меня и обратил внимание на нее. Даже когда она выглядит как помойка, все равно она классная. Если бы у нее был идеальный, изогнутый, как лук Купидона, рот, она бы на самом деле выглядела как Грета Гарбо, потому что она очень изящна; но она так не выглядит. Она изящная, и у нее пухлые губы. Я отчасти завидую ее губам. Она их не ценит.

Я точно не знаю, спала ли Аманда с Райаном. Вот если бы Стэн спутался с Райаном, об этом я знала бы. Он второй человек, который оставался рядом со времен моей Великой Депрессии. Большая проблема со Стэном, помимо того что почти все, кто его знает, называют его Стэном, хотя его имя – Чарльз, заключается в том, что он из помешанного на сноуборде зануды превратился в завсегдатая клубов. Кроме того, он решил, что он гей и человек-загадка. Или, может быть, он просто обсмотрелся «Близких друзей»[3] и подумал, что геи именно такие, поскольку ничего другого не знал. Так что он проводит кучу времени, как и Аманда, занимаясь сексом, – хотя, я полагаю, это потому, что он пытается компенсировать потерянное время. И также найти людей, которые не будут звать его Стэном, что разумно. Клубные мальчики, делающие ему минет в переулках, называют его Красавчик.

Я не очень беспокоюсь по этому поводу, если не считать СПИДа и того, что одним из этих парней может быть Райан. Хотя Стэн клянется, что нет, а Стэн не станет лгать на эту тему. В результате мы имеем Райана: высокого, мрачного, красивого, затянутого в кожу Райана, по всей видимости окруженного людьми, которые с радостью прыгнули бы на него, и тем не менее считающего Дверь в Ад намного более привлекательной.

Вот кое-какие важные факты о Двери. Первый: открыть ее – это была идея Аманды, не моя. Второй: это была шутка. Мы даже не понимали, что открываем Дверь в Ад, потому что в тот момент были пьяными в стельку и правда развлекались. Теперь, когда я знаю, что Двери делают и как они работают… что ж, я никогда не хотела ничего так сильно, чтобы открыть ради этого Дверь. Отсюда вытекает третий факт: причина, по которой кто-то может захотеть открыть Дверь в Ад – смертью, кровью и клейкой светящейся гадостью, которую потом не отчистить с пола, какими бы сильными химическими средствами или каким бы количеством черных кошек ты ни оттирал бы пятно (и это забавная история), – причина состоит том, что Дверь… дает тебе нечто.

Я не знаю, что получает Аманда или Стэн. Я просто знаю, что сейчас я счастливее, чем была до того, как появились Дверь и Райан в моей жизни. Это мало что говорит о моей жизни до Двери, а ведь, возможно, смерть в одном шаге от меня.

Не то чтобы я хотела открыть еще одну Дверь или открыла бы эту, если бы знала то, что знаю сейчас. Райан говорит, что Двери вроде нашей ведут в девять Адов, или адских измерений, или просто измерений, это зависит от того, кто говорит и сколько он выпил. Я не говорила, что Адов может быть больше девяти, или меньше, или вообще неопределенное количество? И когда Дверь открыта, сквозь нее пытаются прорваться демоны.

По другую сторону ждут охотники.

Хотя иногда – нет. Они здесь, когда демон проходит сквозь Дверь, которую они охраняют, но они не могут быть повсюду.

Сейчас – это значит, что, когда кто-то стучит по решетке, я просыпаюсь. Обычно стучат в четыре или пять утра либо сразу после того, как я ложусь спать, либо перед тем, как мне вставать. Я всегда думаю, что это демон стучит в дверь моей спальни, но обычно это Стэн, который хочет выспаться, или Аманда, желающая спереть у меня подушки и мороженое и пожаловаться на родителей. И никогда не приходит кто-то, чтобы сказать мне, что я выиграла миллион долларов.

Кто это сегодня – Райан? В последний раз, когда я его видела, он пожелал мне спокойной ночи, спускаясь в подвал. Сейчас Райан машет мне своим стетсоном с улицы. Я открываю окно и высовываюсь наружу.

– Что ты делаешь? Четыре утра! – ору я, не заботясь о соседях.

– Есть проблема с животным! – орет он в ответ.

В его голосе есть приятная вибрация, которая вызывает приятную вибрацию у меня в животе. Я вздыхаю. «Проблема с животным» – это кодовая фраза, обозначающая оборотня.

– Ну так разберись с ним! – говорю ему я.

– Впусти меня, Элли!

– Нет, пока у нас проблема с животным.

– Немедленно! – Он ударяет стетсоном по бедру.

Я не вижу его лица – луна неполная, а он стоит на маленьком участке в тени между фонарями, – но, если бы мне надо было побиться об заклад, я поставила бы на то, что он раздражен. И, откровенно говоря, если он продолжит вопить, соседи вызовут колов. Опять. Так что я натягиваю платье и тащусь вниз по лестнице, чтобы впустить его через боковую дверь.

– Рай, – я приветствую его зевком, – что случилось с твоим ключом?

Он не обращает внимания на мои слова.

– Дверь, должно быть, открыта, потому что я наткнулся на оборотня по пути сюда, – говорит он и проходит мимо меня в заднюю часть закусочной, плащ хлопает и все такое.

– Конечно открыта, – говорю я двери, закрывая ее. – И я счастлива, что мне надо приготовить кофе, и оставаться на ногах остаток ночи, и не выспаться, и все делать, и везде ходить, и…

– Кончай ныть. Я думал, что лучше тебя обучил. А ты позволила оборотню вырваться из Двери.

Когда я приближаюсь к нему, он смотрит на дорожку из соли, насыпанную перед дверью в подвал. Хотя он не найдет в ней ни одного разрыва – я зарабатываю на жизнь, имея дело с продуктами, в жестоком мире, я осторожна.

Погоди-ка секунду.

– Откуда мне было знать, что ты ушел? – Я скрещиваю руки на груди. – Разве не ты должен был дать мне знать, что мне надо охранять Дверь? Когда могучий охотник должен отправиться в странствие по бескрайним прериям в поисках геля для бритья…

– Тихо, – говорит он и извлекает обрез из волшебного кармана своего плаща.

Обрез сияет, хотя ему миллион лет. Он стреляет не обычной дробью, а каменной солью и железной картечью. Около месяца назад мы потратили весь день, сидя в кабинке у окна, начиняя гильзы и рассказывая неприличные анекдоты. Он казался счастливым, и я думаю, что это делало счастливой и меня. Ну вы знаете. Если бы мне было до этого дело.

Сейчас он не выглядит счастливым.

Он медленно открывает дверь в подвал и переступает через соль, держа обрез наготове. Входит в дверь и исчезает во мраке, и тут я слышу резкий вдох, за которым следует поток тихой речи на языке, который я не могу даже определить.

– Элли, – зовет Райан изнутри, – что, черт побери, ты наделала?!

Это не вопрос, и меня он нисколечко не успокаивает. Я бросаю взгляд украдкой и перепрыгиваю через соль, готовясь услышать звук открывающейся Двери.

– Она не может говорить с тобой. – Райан прислонился к стене, небрежно держа обрез в руке.

Я прихожу к выводу, что мне не суждено умереть из-за демонов в эту секунду. И – ух ты! – он здорово выглядит, прислонившись к стене.