КОЛЛЕГИЯ. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ - страница 30

. Войска приветствовали его радостным ревом. Они победили диких варваров и защитили свои границы. Теперь им достанутся богатые трофеи, оставшиеся на поле боя, а впереди еще предстоит разграбление стоянки киммерийцев. Торговцы рассказывали, что кочевники любят золото. Так что их ждет богатая добыча. И наложницы. Да. Дикие и страстные киммерийские девы станут усладой для победителей.

Богиня-мать сыграла злую шутку над Тешупой. Она послала его в земли Ассирии, где он столкнулся с врагом настолько сильным и хитрым, что шансов победить у него не было. Но богиня-мать сохранила ему жизнь. Царю удалось выбраться из кровавого месива, в которое превратилась атака его непобедимых всадников. Его спас прочный железный панцирь, выкованный лучшими греческими мастерами. Он принял на себя четыре стрелы. Одну в грудь и три в спину, когда раненый Тешупа пытался выползти из зоны обстрела. Если бы не броня, он бы остался лежать с остальными воинами, так и не подойдя на выстрел к врагу.

Но Тешупа выжил. Значит, того хотели боги. Его раны были тяжелы. Он потерял много крови. Тяжелые ассирийские стрелы прошили панцирь и вошли на несколько сантиметров в тело. Одна пробила легкое. Теперь царь лежал в своем шатре, харкая кровью и кривясь от боли, которую причиняло каждое движение, каждое слово. Стрела все еще была в его груди. Жрец-врачеватель сказал, что если ее вынуть, то он умрет быстро. Если стрелу оставить в ране, то у него еще есть время.

Но зачем боги оставили ему немного времени? Зачем дали пожить еще несколько часов после позорного поражения? Зачем они привели его в эти земли в поисках Источника силы. Что он сделал не так?

Хватая воздух короткими судорожными вздохами, Тешупа сжал в руке амулет с пентаграммой. Он вспомнил, как год назад стоял на холме, как поднялась и зависла в воздухе пентаграмма. Воспоминание было таким сильным, что ему показалось, будто она и сейчас висит в воздухе в его шатре. Царь сплюнул кровь и, невзирая на боль, тряхнул головой. Пентаграмма колыхнулась, но не пропала.

– Что ты хочешь от меня? – простонал он.

– Не двигайся, – сидящий рядом жрец промокнул мокрый от лихорадки лоб правителя и, вытерев кровь с губ, дал ему хлебнуть макового молочка, усмиряющего боль.

– Ты ее видишь? – спросил царь, переведя на него взгляд.

– Кого? – покрутил головой врачеватель.

– Пентаграмму. Она висит прямо надо мной.

– Ты видишь пентаграмму? – поднял брови жрец.

– Да. Она здесь, надо мной.

– Это знак богов. Закрой глаза и подумай о пентаграмме и о высоком предназначении. Возможно, ты поймешь, что боги хотят тебе сказать.

Прикусив губу, чтобы унять пылающую в груди боль, Тешупа закрыл глаза и надолго затих. Его дыхание стало настолько слабым, что жрец решил, что он уже отошел к праотцам. Но царь вдруг встрепенулся, медленно раскрыл веки и простонал:

– Я понял. Я все понял. Но исправить уже ничего нельзя.

– Что ты понял? – наклонился к нему жрец.

– Мой путь закончен. Но вы продолжите поход. Ибо этого желают боги. Позови ко мне моих сыновей. Позови ко мне моих вождей. Быстрее. Мое время на исходе.

Когда все собрались в шатре, Тешупа тихо проговорил:

– Мое время в мире людей истекло. Я привел вас в эти земли, чтобы в войне с Ассирией вы нашли богатства, славу и путь к Источнику силы. Но я ошибся. Я не так прочитал послание богов, – он судорожно вздохнул. – Слушайте меня и делайте так, как я скажу. Нам не нужно воевать с Ассирией. Ее время тоже подошло к концу.