– Костя, здравствуй, – послышался спокойный голос из-за спины, вслед за коротким скрипом двери.
Я обернулся. Высокий седой мужчина, с пышными усами над верхней губой, закрыл дверь на защелку и опираясь на красивую лакированную трость прошел за свой стол. Под мышкой он держал увесистый учебник.
– Здравствуйте, – кивнул я и сглотнул.
В горле, толи пересохло, толи я просто слишком долго молчал, поэтому первую половину слова я попросту прохрипел.
Директор положил книгу на край стола и сел в свое большое кожаное кресло. Я прочитал название учебника. Хиромантия. Хм. Они тут судьбу по ладоням предсказывать умеют или как это работает? В моем мире Глеб Ростиславович не преподавал.
– Как ты умудрился перейти дорогу Парфенову? – добродушно спросил глава школы и задумчиво постучал пальцами по столу.
Я увидел на его руке перстень. На перстне герб – медвежья морда. Как и на набалдашнике трости.
– Это была самозащита, Глеб Ростиславович, – ответил я. – Он ударил, я ответил. Ничего больше.
– Значит вы подрались? Когда это было?
– Вчера.
– Где?
– На стадионе за школой.
– Еще и на территории лицея… – помотал головой директор. – Довольно смелое признание, учитывая серьезность последствий.
Он был спокоен как удав, но в то же время от него так и било мощной энергетикой.
– Из-за чего произошел конфликт? – спросил глава школы.
Я быстро прокрутил в голове то, что произошло, когда я попал в этот мир. Вспомнил первые слова, которые услышал, едва очнувшись. Вроде Кипяток своеобразно просил меня извиниться за то, что я назвал его гондоном.
– Уже не помню, – ответил я. – Знаете как бывает, он меня оскорбил, я его оскорбил в ответ и понеслась.
Директор в задумчивости помял свой гладковыбритый подбородок, пристально глядя мне в глаза, как будто пытался прочитать мысли, а затем достал из ящика стола небольшой буклет и передал его мне.
– Что это? – спросил я.
– Ты никогда не читал правила поведения в школе? – поднял брови он.
– Видимо…стоит перечитать, – кивнул я и взял буклет в руки.
Мне будет полезно ознакомится с тем, что тут делать можно, а что нельзя. Да и директор такой поступок оценит. К тому же, он оказался совершенно иным аристократом из тех, кого мне «посчастливилось» встретить за последние два дня. Надеюсь, суд будет справедливым.
– А Антропов? – вдруг спросил он. – Ты действительно ударил его сегодня?
– Нет! – резко ответил я и тут же исправился, заговорив более спокойным тоном: – И пальцем не тронул. Он нагрубил тете Фае, а потом ему не понравилось, как я на него посмотрел. Затем он подставил руку к лицу и…пустил себе кровь. Уж не знаю как ему это удалось, но кровь бежала ручьем. Даже весь свой женский платочек испачкал…
– Можешь не продолжать, – проговорил Глеб Ростиславович. – Послушай, сынок. Сейчас все, кто состоит в клане Парфёновых будут тебя провоцировать и добиваться исключения из школы. Сегодня я могу судить непредвзято, но если будешь нарушать правила и дальше, то мне придется перейти к более жестоким мерам. Вплоть до исключения. А это значит, что они победят. Это тебе ясно?
Клан Парфеновых? Звучит устрашающе. Интересно, Антропов тоже в нем состоит? Иначе, какого черта он вообще меня подставил? Н-да… Вопросов пока больше, чем ответов. Радует одно. Что директор остался собой. Он и раньше был добрейшей души человек, а теперь я уважаю его еще больше.
– Ясно, – отозвался я. – Но если оскорблять нельзя, защищаться нельзя… В таком случае, что мне остается?
