Бегу за Флорикой, стараясь не упустить из виду. По пути отмахиваюсь от забулдыг, которые разложили старые кассеты, фонари и другой антиквариат прямо на бордюре и продают все по одной цене. Собираюсь перебежать дорогу, но большой «КАМАЗ» сворачивает во двор и перекрывает мне путь. И видимость. Застревает. Дрейфует на льду. Жду несколько секунд, психую и обегаю его. Озираюсь.
– Черт…
Ушла. Вокруг ходят только редкие прохожие в пуховиках и старых советских шубах. Но красного платка нигде нет.
Торопливо иду вперед, все еще осматриваясь и пытаясь найти хоть какой-то след. Останавливаюсь у арки, ведущей во двор. Чувствую запах дыма. Опускаю взгляд. Окурок еще дымящейся сигареты. Сажусь на корточки и поднимаю фильтр. «Ява». Значит цыганка свернула во двор. Ныряю следом.
Старый советский двор. Несколько турников на детской площадке, песочница и качели. Два гаража построенных прямо во дворе – их снесут через пятнадцать лет, видимо не найдя документов, разрешающих постройку. Лишь бездомный гремит чебурашками у мусорных баков, да вороны каркают, перекликаясь друг с другом на старом дубе возле гаражей.
Прохожу глубже. Уже начинаю сомневаться, что цыганка зашла сюда. Но уходить сейчас – поздно. Если она пошла в другую сторону, я уже не догоню. Нужно, по крайней мере, все тщательно проверить тут.
За гаражами единственное место, где можно спрятаться. Если, конечно, не забраться на дерево или не зайти в один из подъездов. Но она бы не успела до них добежать.
Захожу за гараж. Вонь бросается в нос, едва я успеваю ступить за угол. Ну, конечно. Это излюбленное место для каждого прохожего, где можно справить нужду. Единственное чем тут не пахнет – Флорикой. Хотя…Это что такое? Пятьсот рублей, которые я засунул цыганке в карман? Видимо, недостаточно глубоко.
Наклоняюсь и подбираю. В это время вороны на дубе начинают каркать еще громче. Поднимаю глаза. Птицы столпились на карнизе старой железной постройки и пялятся на меня. Я убираю купюру в карман.
В этот момент десятки ворон срываются с места и, закручиваясь в едином порыве, поднимают в воздух смерч из мусора, снега и черт знает чего еще. Машинально закрываю рукой лицо, чтобы защитить глаза, а когда убираю ладонь, вижу Флорику. Вот это фокус.
– Зачем преследуешь меня, мальчишка? – огрызается женщина и протягивает руку, чтобы получить свои деньги.
– Костя. Меня зовут, – достаю деньги, протягиваю, но не выпускаю. – Хочу, чтобы вы помогли мне сестру найти.
– Я не хочу иметь дел с аристократами, бастард, – огрызается она.
– Пять тысяч.
– Что?
– Я дам вам пять тысяч, если поможете мне.
Цыганка задумалась. Деньги. Что еще больше может замотивировать?
– Деньги сейчас.
– Нет, – мотаю головой я. – Когда собственными глазами увижу сестру.
– Откуда у тебя столько?
– Какая разница? Платить я могу, вы сами видели.
– Хорошо! – шипит Флорика, кажется, противясь самой себе. – Мне нужна будет какая-нибудь вещь девчонки.
Я впадаю в ступор. Кажется ничего такого у меня с собой нет. Но если сейчас отпущу гадалку, то потом вряд ли найду.
Снимаю с плеч рюкзак. Расстегиваю молнию и начинаю перебирать вещи. Дневник, тетради, учебники, тамагочи, императорские фишки… Черт. Ничего, что принадлежало бы Машке.
– Ничего нет? – ехидно интересуется цыганка, бросая свою тень, на раскиданные вещи. – Дым без огня не живет.
– Стойте! – я вспоминаю о том, что кое-что у меня все-таки есть.
