Коллекционеры цветных душ - страница 13

Лотос мысленно вернулся в тот день – первый день своей новой жизни. Даже сейчас его воспоминания словно искрились, раскрашивая всё вокруг в солнечные тона. Тому, кто не прозябал столь долго на дне жизни, этого не понять – к сожалению. Или к счастью. Даже брань изумлённых рыцарей показалась ему музыкой, а когда один из них приложил его кнутом по спине, решив, что конь был украден – хотите, верьте, хотите, нет, боли не было…

– Просто я сразу понял – они заберут меня оттуда, – прошептал Лотос. – Это было словно озарение…

– И ты, конечно, сказал им, что не променяешь вольный воздух свободы на паршивые блага чуждой цивилизации… – как ни в чём ни бывало договорил за него Нандоло.

Лотос, озадаченно моргнув, посмотрел на архаика: тот вертел в руках бланк, словно ему не терпелось запротоколировать услышанное. Вот только Лотосу начинало казаться, что слышит Нандоло не его, а собственные домыслы.

– Ну, вряд ли я мог так сказать. Мне было всего девять.

– Погоди, не мешай. А потом ты что-то выхватил, кого-то сшиб, куда-то скакнул, но их было больше и ты тогда…

– Выхватил? – недоумённо переспросил Лотос. Потом он фыркнул. – Единственное, что я мог… но нет, у меня тогда и штанов-то не было!

– Ты безнадёжно портишь хорошую историю, – недовольно заметил Нандоло. – Ну кто в такое поверит!

– Это же автобиография, не роман для переростков.

– А тебе объяснили, что такое автобиография?

– Нет.

– Ну и отдай это тем, кто понимает больше твоего!

– Отнесу Энстону, – вздохнул Лотос. – Он юрист, а у юристов богатые фантазии. Заодно и вещи заберу.

Напутствуя Лотоса, Сантариал заверил, что в кухонной жизни нет ничего, с чем не справился бы такой бравый парень. На деле всё оказалось не столь очевидно. На кухне были заняты несколько человек (включая шеф-повара) и двое гигантов, которые таскали туда-сюда таинственные коробки и время от времени двигали разделочные столы, когда противоречивое настроение шефа требовало перемен. Кроме них, в кухонном штате числился один архаик инженерного профиля, не подчинявшийся шеф-повару, а следивший за огромной крошильницей, монстрообразный фасад которой, украшенный подобиями бойниц и башен, мог сделать заикой неподготовленного посетителя. Что касается непосредственных функций, то крошильный агрегат выполнял их из рук вон плохо, просто безобразно, с чем и боролся архаик, посыпавший механизм отборной бранью. В такой нервно-непредсказуемой обстановке ещё один неквалифицированный гигант «на подхвате» был не просто не нужен, а, прямо скажем, нежелателен.

На первых порах все попытки Лотоса «причинить помощь» встречали яростный отпор.

– Во имя Творца, ты расколошматишь мне все тарелки! – вопил шеф-повар. – Ты только погляди на свои лапищи! Они сами что твои плошки!

Гиганты-рабочие, заслушавшись, отвинчивали не ту мойку или переставляли не ту коробку, и тогда шеф-повар принимался орать на них. После чего архаик-инженер заявлял, что у него от шума разболелась голова и не пошли бы они все трудиться в какое-нибудь другое место. В Нижний Ад, например.

Очень скоро Лотос пожалел, что решил перебраться под крылышко высшего эшелона, оставив тихую жизнь в юридической конторе. В отсутствие Сантариала с его неизменной уверенностью и непобедимым обаянием Лотос вновь начал сомневаться в своих силах. Наверно, Сантариал предвидел подобный поворот, потому что на второй день на кухню заглянула Лаванда. В длинном переливчатом платье-халате (как потом узнал Лотос, оно называлось «кимоно») секретарша проскользнула в святая святых шеф-повара и там, заправляя за ухо глянцевый локон своей затейливой причёски, долго и очаровательно улыбалась шефу и что-то убедительно говорила.