– Либо мне предстоит бороться с тварью до победного конца, – заключил я, рассматривая второй вариант, – поэтому страха нет. Только злость.
– Уже легче, бро, но помни: злоба затмевает разум. А тебе нужен чистый ум, – добавил Генка.
– Кстати о чистоте, – я поднялся, достал из шкафа белую футболку и спортивные штаны и прошел в ванную комнату, – помоюсь и спать.
Я плескался под душем полчаса, но понял: как бы не оттягивал момент, погружения в сон не избежать. Присутствие друга оказывало двоякое впечатление: неуверенность в результате эксперимента и спокойствие. Генка рядом, он поможет, выведет из сна в случае опасности, если не уснет.
Я усмехнулся мыслям, пару раз моргнул, всматриваясь в полумрак комнаты. Генка включил настольную лампу, отклонил плафон, чтобы свет не мешал мне, и просматривал журнал. Я не удержался, зевнул и прикрыл глаза. Легкое шуршание страниц доносилось до слуха. Я молил, чтобы Генка не начал читать вполголоса, он иногда машинально бубнил себе под нос. Но в комнате царила тишина, и только шелест становился громче.
– Генка, ты мешаешь, – промычал я.
Шорох затих и раздался вновь. Холодное дуновение коснулось тела, в воздухе стояла сырость.
«Я, кажется, закрыл окно. Генка на балкон вышел?»
Пошевелился, устраиваясь удобнее, но ощутил под собой твердую шершавую поверхность.
– Что за хрень? – я распахнул глаза.
Осматриваться не пришлось, я и так понял, что лежу на полу в убогой комнате с облезшими стенами и потолком. Что привлекло внимание, так это освещение: серый промозглый сумрак.
– Надо же, здесь тоже бывает рассвет, только мрачный, – я приподнялся на локте и посмотрел в сторону, откуда доносилось шуршание.
На полу лежали пожелтевшие от времени газеты. Здоровенная крыса с облезлым хвостом копошилась на страницах, принюхивалась и зыркала на меня холодными бусинками глаз.
– Мерзость какая! – я вскочил на ноги и оглянулся в поисках ее соплеменников. Но крыса оказалась одна и нисколько меня не боялась. – Не часто встречаешь здесь людей, так?
Крыса не ответила, отбежала к стене и потрусила вдоль нее в угол комнаты. Я проследил за ней взглядом. Хвостатая скрылась за ящиком, единственным предметом в помещении.
Я подошел к открытому окну и выглянул наружу. Второй этаж. По земле стелился туман, скрывая под собой кустарники, окутывая дымкой корявые деревья. Я посмотрел вдаль, но густой влажный сумрак не спешил открывать завесу неизвестности. Прислушался. Ни скрипа, ни вздоха, ни воя не раздавалось с улицы.
– Зачем я здесь? – назойливая мысль сверлила голову, настойчиво стучалась в сознании. – Я помню эти деревья и дом. Но для чего?
Осознание себя во сне приготовило новую загадку: я забыл суть. Подошел к газетам на полу, присел, вгляделся. Буквы поплыли перед глазами, я не смог даже разглядеть заголовок, напечатанный крупным шрифтом.
– Хорошо, я сплю. Что дальше? И почему меня не покидает чувство, что я чего-то упустил?
Я поднялся и прошел к двери. Старая деревянная поверхность рассохлась от времени, покрылась трещинами. Я скользнул по ней взглядом и на месте ручки обнаружил пустоту.
– Да ладно, вы прикалываетесь!
Положил на поверхность обе ладони и толкнул от себя. Безрезультатно. Дверь закрыта или отворялась в другую сторону. Я переместил руки к краю и поскреб дверь, попытался подтянуть ее на себя, но только стесал ногти.
– Да чтоб тебя! – со всей силы ударил ногой в дверь. Глухой звук растаял в глубине дома. – Не крысой же притвориться и через норку вылезти.
