– Откуда идет вода? – спросил Дэн. – Похоже, стены сухие.
Я посветил на двери. Насколько я понимал, вода шла из крайней двери справа, которая была приоткрыта. Вода там была менее спокойной, и слышно было, как внутри что-то капает и плещется.
– Может быть, прорвало бак, – сказал я и прошлепал через коридор. Вода стояла примерно на дюйм, но мои ботинки все равно уже промокли, поэтому меня это мало волновало.
Я сказал себе, что в последний раз покупаю модные ботинки с цепочкой спереди за тридцать один доллар. Лучше пусть они будут немодные, но кожаные.
Я подошел к последней двери. На ней висела керамическая тарелка с нарисованным на ней автомобилем. Еще на ней было написано: «Комната Оливера». Я посветил, чтобы Дэн смог прочитать надпись, и лицо Дэна приняло озабоченное выражение.
Осторожно, светя перед собой фонарем, я толкнул дверь. И снова свет фонаря лишь отразился от чего-то в темноте передо мной.
Капало здесь громче, но еще здесь присутствовал другой звук. Услышав его, я замер, почувствовав, как волосы зашевелились у меня на голове.
Кто-то или что-то булькало в комнате.
– Дэн, – прошипел я. – Дэн, там кто-то есть.
– Шутишь, – сказал он. Его лицо напряглось.
– Я слышу это. Послушай, ради Бога, Дэн! Ты слышишь?
Он прислушался. Кроме нескончаемого капания и плеска, ничего не было слышно.
– Тебе показалось, – сказал он с нервной улыбкой, которая выдавала, что он так не думал.
Я перевел дух и открыл дверь пошире.
Комната была живой и наполненной отражениями и тенями. Я посветил фонарем в дальний конец комнаты, где стояла кровать, но на ней никто не лежал. Я осветил плинтус, шкаф, а затем опять кровать.
– Что я тебе говорил? – сказал Дэн. – Это просто вода.
Я прошел вброд на середину комнаты. Невозможно было определить, откуда идет вода. Единственным отличием было то, что стены здесь промокли почти до потолка. Клетчатые обои отсырели и сморщились, и чуть выше рамки картины виднелась метка, указывающая, докуда добралась вода. Смешно, но казалось, что комната побывала под водой.
В этот момент Дэн сказал:
– Мейсон.
Я обернулся. В лице Дэна определенно было что-то странное. Он показал на пол и повторил:
– Мейсон. Посмотри вон туда.
Я посветил вниз. Кровать была пуста, но я забыл заглянуть под нее. В бледном овале света я увидел, как под кроватью шевелилось что– то белое и странное. Мои руки тряслись, когда я наклонился посмотреть, что это.
– Боже, – сказал Дэн. – Это нога.
Мы схватились за ногу и вытащили ее из-под кровати вместе с тем, что за этой ногой шло. Я уронил фонарь, но он еще работал, когда я поднял его и направил свет прямо в лицо мальчика. Его щеки были бледными, а губы синими; глаза невидяще уставились вверх.
Дэн нажал ему на грудь в безнадежной попытке вдохнуть в него жизнь, но изо рта и носа пошла вода, и стало ясно, что он мертв.
Я его, конечно, узнал, хотя и давно не видел. Это был Оливер Бодин, сын Джимми и Элисон, и он утонул.
– Нам лучше позвонить Картеру, – сказал Дэн. – Теперь это дело полиции.
Я поднялся. Пальцами я еще ощущал кожу Оливера – холодную и мягкую. Казалось, вода шевелится, и тело Оливера, одетое в дорогую пижаму, тоже шевелилось.
– Господи, – сказал я. – Это слишком много для одного дня. Слишком много, черт возьми. Посмотри на этого беднягу.
Дэн тоже встал и кивнул.
– Я не знаю, что здесь произошло. Мальчик явно утонул. Хотя как, черт возьми, можно заполнить спальню водой, я себе не представляю. Медленно это не сделаешь. Окно не запечатано, а дверь открыта.
