– Если это в фонд, то все выходы из здания наверняка перекрыты, – подумал он.
С крыши здания, где располагался офис фонда, был переход на соседнее, о котором мало кто знал. Он решил им воспользоваться. С крыши он взглянул вниз и увидел, что у входа стоят две полицейские машины с включёнными мигалками.
–Ну точно по нашу душу, как Толик и предупреждал, – мелькнуло у Александра в голове, – надо рвать отсюда скорее.
Он быстро спустился по пожарной лестнице соседнего здания и выбежал в переулок, где предусмотрительно оставил свой мерседес, сообразив, что близко подъезжать к офису опасно. Сел за руль, завёл машину, кинул сумку на заднее сиденье и “утопил” педаль газа. Шины завизжали от резкого набора скорости. Вырулив на проспект, он оглянулся назад, за ним никто не ехал.
– Надо за город выехать, только без превышения, не торопясь, чтобы не остановили. Там подумаю, что дальше предпринять.
Какое-то время он ехал и оглядывался, убеждаясь, что его никто не преследует. Но выехав на Выборгское шоссе, он заметил, что за ним увязались две полицейские машины с включёнными мигалками и сиренами.
–Может на скорости удастся от них оторваться, – мелькнуло в голове Александра.
Погоня продлилась недолго. На очередном повороте, обгоняя впереди идущую маршрутку, он резко выехал на “встречку” и “лоб в лоб” столкнулся с грузовиком.
Вот теперь эта больничная палата. Да, похоже он остался в живых. Но что дальше – инвалидность, тюрьма, сломанная жизнь, и стоили ли те два года шикарной жизни этого? Может это та расплата за их с Толиком жадность и нарушение обещания честно вести дела благотворительного фонда, помогая людям?
Он вспомнил слова из книги О’Генри – “ Дело не в дороге, которую мы выбираем; то, что внутри нас, заставляет нас выбирать дорогу”.
Весна в Дагестане в этом году началась раньше обычного. Сельские поля вспахали и подготовили к посевам, и чёрные борозды исполосовали всё вокруг. Земля здесь бала не очень хорошая – много глинозёма, и, когда шли дожди, было невозможно пройти по полю, земля большими комьями прилипала к обуви, не давая возможности переставлять ноги. Ходить можно было только по грунтовой дороге, утрамбованной тракторами и машинами. Все деревья покрылись зеленью, зацвели, оделись, как всегда, в прекрасные весенние наряды. Вокруг всё распускалось и радовалось тёплому весеннему солнышку, а птицы не смолкали весь день, их бесконечные трели были слышны до темноты. Эта ночь запомнилась жителям села Авадан, расположенного недалеко от Дербента, среди множество других ночей. Днём на окраине села играли свадьбу, музыка и веселье продолжались до глубокой ночи. И наконец, когда все угомонились и легли спать, погасив свет, село погрузилось в темноту и сон. Только на столбе участка Мукановых горел одинокий фонарь, своим жёлтым глазом вглядываясь в ночную пелену. Пошёл дождь и стал отбивать по крышам домов своё мокрое печальное танго. Под этот однообразный шум хорошо спалось. В семье Мукановых было восемь детей, дом небольшой, но уютный, места хватало всем. И вот, посреди ночи, все по очереди стали просыпаться от того, что среди монотонного ритма дождя, стали слышны какие-то стоны, доносящиеся рядом с домом. Женская половина дома даже немного перепугалась, но мама семейства сказала, что не стоит беспокоиться.
– Это наверно опять дядя Несребек крепко набрался и не дошёл до своего дома, – пыталась она успокоить дочерей, – ложитесь спать.
