Конечно, надо бы привезти, пока дожди не зарядили, согласился председатель, но лошадь дать отказался. Все равно в лес никто не поедет – Резун шутить не любит, враз душу вынет. Поймают, пытать станут: «Для кого везешь? Для Советов стараешься?» Убьют – и весь разговор.
– Неужели в хуторе не найдется настоящего мужчины? Дрова для своих же детей боятся привезти! Я сам поеду! Дайте лошадь! Лесничий мне поможет. Справимся! – вскипел Алексей.
– Не дам. Я тут за все в ответе. А потом из-за вас, дураков, хутор с землей сровняют, людей побьют. Ты об этом подумал? Здесь, браток, дипломатом надо быть.
– Ясно, каким. И вашим и нашим за пятачок спляшем. Обойдусь без вас!
– Ну что ж – действуй, раз надумал всерьез школу открыть. Но жизнь побереги. Ох, побереги ее, парниша! Другой не будет.
Алексей сжал кулаки. Ну что за люди вокруг? Сюда бы его разведчиков – они бы показали бандитам! Но его полк уже, поди, в Германии воюет, а он, хромоножка… Ну нет! Он не смирится!
* * *
Вечерами Алексей маялся, не зная, как убить время. Хутор в эту пору вымирал – ни огонька в окнах. Ворота – на тройной засов, не достучишься. Редкий хозяин отзовется осипшим от страха голосом. Покурив за воротами мельникова дома, он направился к школе. На крылечке сторож безуспешно воевал с кресалом, рассыпая вокруг искры. Алексей чиркнул спичкой, помогая старику запалить цигарку, перекинулся с ним парой слов и направился к речке. Старик зябко поежился – неужто купаться надумал пан научитель? Но тот прокрался к заветной хате и перемахнул через плетень. Хорошо, что собак нет. У сарая он впотьмах споткнулся и вздрогнул от заполошного кудахтанья. Тотчас хлопнула дверь:
– Где вы, Альошенька? Пришел! Я знала, знала… – улыбалась Ярослава, зябко кутаясь в пушистый платок. – Идем. Я одна.
Алексей задумчиво перебирал пышные кудри, поглаживал тонкие брови – красивая женщина. Спит или притворяется? А за окнами поджидают его бандиты, безоружного. А, будь что будет! В голове шумит наливочка, на лесных ягодах настоянная. Слышится монотонное журчание речки, с гор доносится тоскливый вой. Волки. Проснулся он после вторых петухов. Светало. Алексей вскочил, разбудив Ярославу: «Пора мне, Славця». Он осторожно высвободился из ее объятий, затягивающих его, словно в омут. Прячась за высоким плетнем, прокрался к речке. Ледяная вода обжигала. Алексей оделся, туго затянул ремень. Давно он не чувствовал себя столь бодрым, но все же на душе кошки скребут – учитель называется! Не успел приехать, а уже шашни завел. Навстречу торопилось мекающее козье стадо. Пастушок снял рваную шапку, здороваясь: «Последний раз пасу. Завтра в школу».
Днем Алексей зашел к Пшиманским. Лесничего не было дома, старички пригласили его к столу, но он, поблагодарив, отказался, предложив Юреку и Кшисе отправиться на экскурсию – знакомиться с родной природой. Обрадованный мальчик побежал созывать друзей. Седоголовый дедушка, решив занять гостя, показал ему фотографию – бравый драгун с обнаженной шашкой в руке держит под уздцы коня. Усы – колечком, вид – воинственный.
– Вот это вояка! – воскликнул Алексей.
– Так, так, – закивал старик. – А не познает ли пан научитель тего жолнежа? То, проше пана, я. Полк наш стоял тым часом под Бродами, Добже мы там германа били!
Вошла Кристина в новом платье и, заметив восхищенный взгляд Алексея, зарумянилась. У школы их поджидал Гриць, увидев Кшисю, он радостно заулыбался. Робко подошел Митя Терновец, наверняка не спросясь отца. Прибежал и пастушонок, попросив приглядеть за стадом сторожа Казимира. Вот только козленка ему пришлось взять с собой: «Бедовый больно, дядя Казик с ним не справится». Речку перешли вброд по осклизлым камням и оказались на поляне, поросшей пестрым разнотравьем. Какая красота кругом! Не верится, что где-то рвутся снаряды, гибнут люди. Свечки колокольчиков – белых, сиреневых, красных, пурпурных, желтых, розовых – выткали яркий узорчатый ковер.
