– А я вдоль широкой проезжей дороги пешком сегодня, там по пути названия улиц менялись, я удивилась.
– Вдоль парадной дороги имена улицам оставили, чтобы водителей и приезжих не пугать. А так – «живу я в микрорайоне». На районе живу, Света, и тоскую по этой неудобной и мокнущей заброшенной части города. Кондоминиумы не в счет, здесь и вид на Кремль, но будущее неясное. Я бы не хотел на месте снесенной церкви жить. Как и в Храм-на-Крови ходить с визитом. Они вот в Екатеринбурге посещают собор на месте Ипатьевского дома, и ничего. Впрочем, не судите и не судимы будете…
Мы уже шли по тропинке, окаймленной щедрыми зарослями кустарника. От лестницы до нужного мне губернаторского дома, где ссыльный император жил, сплошь извилистые улицы – то шире, то сужаются.
Старые деревянные дома казались мне заколоченными. Но нет, иногда одно окно в темно-брусовом строении закрыто, а сквозь другие проглядывают герани на подоконнике. Там люди живут, а дома выглядят точь-в-точь как на старинных гравюрах. И наверху то же – новострои перемешаны с обломками «старого Тобольска».
Мимо нас прошелестела машина, старенькие «Жигули». На небольшой скорости, не торопясь. В машине четверо молодцев. Один из них, бритоголовый, пристально нас оглядывал, и мне показалось, что они совещались какое-то время, останавливаться или нет. И взгляды эти, резкие и недобрые, злоумышленники в любой части мира смотрят именно так.
Тянулись мимо на скорости пять километров в час, лоб и нос бритоголового еще долго из окна машины торчали, он рассматривал нас, пока машина наконец не скрылась за поворотом.
Не по себе стало. Неизвестный мне город, глухомань. Мы – одинокие путники средь бела дня в этом Нижнем Посаде, исторически нетронутом – и ни одной живой души вокруг, а машина бандитским транспортом выглядит.
– Тут опасно прогуливаться?
– Да нет. У нас народ тихий. Смотрят без злобы. Иные, может, и любят, чтоб их боялись. Конечно, ребята специальные, я мало что об этой публике знаю. Другое измерение. Есть Верхний город, есть Нижний, а эти из преисподней. Я же в этом городе нечто вроде юродивого. Историк, странный человек, меня не трогают.
Твоего, Света, страха, им было предостаточно.
– Почему страха? Мне любопытно было скорее. Согласись, Володя, у меня первая экскурсия в Нижний город. Здесь заброшенность и глухомань, та самая, о которой мечталось, когда я путешествие обдумывала. Заброшенность тесно сопряжена с неожиданностями.
