– Вы можете говорить что угодно, – упрямо возразил Земляной, – только Степан врал, когда говорил про звонок начальника производства. Факт бесспорный. Остальное лишь подтверждает его виновность. Если вы, Евгения Максимовна, обнаружите доказательства его невиновности, то милости прошу ко мне, я вас выслушаю.
– А вы не могли бы помочь мне встретиться со Степаном? – осторожно спросила я. – Понимаю, что это не положено, но ведь нетрудно сделать исключение.
– Подумаю, что можно сделать, – пробурчал недовольно следователь, – перезвоню позже.
Мы попрощались, и я, шикнув на порывавшуюся что-то спросить Неделькину, перезвонила Алене с телефонной станции. Девушка была передо мной в долгу за спасение брата, и я надеялась, что она мне поможет. Голос у Алены был кислый – уже знала, что от нее нужна помощь, но не демонстрировала рвения по этому поводу.
– Говори, кого нужно распечатать, а лирику оставим для другого случая.
– Тут все несколько иначе, – произнесла я, думая, как бы ей объяснить все получше. – Один человек утверждает, что ему звонили. Однако милиция проверила звонки и ничего не нашла. Звонок нигде не зафиксирован.
– Значит, этот человек врал, – буркнула Алена.
– Допустим на секунду, что он говорил правду, и тогда куда мог подеваться звонок? – спросила я.
– Его могли удалить из базы данных, – просто ответила Алена. – Или какой-нибудь хакер влез в нашу систему и похозяйничал, или работа одного из наших операторов. Когда и во сколько был звонок?
– В понедельник, тринадцатого числа, около десяти, – сказала я, сверяясь с электронной записной книжкой, куда заносила данные по делу.
– Это тебе надо со Светкой Банкиной поговорить, – в голосе Алены промелькнула тревога, – только ничего с ней не делай.
– Я что, зверь? – обиженно спросила я и, не дождавшись ответа, потребовала пригласить Банкину к телефону.
– Она приболела и уже второй день дома сидит, – сообщила Алена.
– Домашний адрес и телефон, – скомандовала я. Алена где-то порылась и обрадованно воскликнула: – А, вот он! – Она продиктовала адрес, домашний телефон и, на всякий случай, номер сотового. Записав все на электронную страничку, я поблагодарила Алену за полученную информацию и, сбросив звонок, повернулась к Неделькиной. Та вся извертелась от любопытства.
– Ну, что там? Кому ты звонила? Они что-то знают?
– Я стараюсь вытащить твоего мужа из тюрьмы, – спокойно пояснила я, одновременно набирая номер сотового оператора.
Трубку подняли быстро. Гнусавый женский голос поинтересовался, кто звонит.
– Майор УФСБ Синицына, управление «К», – представилась я, подпуская в голос металла. – Для несведущих поясню: управление «К» занимается борьбой с преступлениями в сфере информационных технологий. – Гнусавая не нашлась, что сказать, а я продолжала, усиливая давление: – Учинение помех при свершении правосудия – серьезное преступление. За это можно схлопотать довольно длительный срок. Зачем вы в понедельник стерли из базы данных звонок?
– Я, я… мне приказали… – растерянно выпалила Банкина.
– Кто же вам мог приказать? – ядовито спросила я.
– Пришел человек из военной контрразведки, – призналась испуганная женщина, – он велел мне это сделать в интересах национальной безопасности и сказал, что если я не соглашусь, то меня устранят.
В конце фразы оператор чуть не разрыдалась.
– Спокойно, – велела я. – Вас никто не устранит. Этот «разведчик» показывал вам какие-то документы?
