– К тому же, дружба куда сильнее любых родственных связей, потому что она не навязана кровными узами, а основана на чистом чувстве. Слишком часто друг оказывается важнее брата, и ты это знаешь.
– Мои родители и братья были всем для меня.
– Потому что ты потеряла их, будучи очень молодой, возможно, только поэтому, малышка. Если бы они не исчезли так рано, со временем жизнь постепенно отдалила бы тебя от них. Это не значит, что ты перестала бы их любить, просто у тебя появились бы другие приоритеты – муж, собственные дети.
Она протянула руку и с заметной нежностью погладила ее ладонь, добавив:
– Сейчас моим приоритетом являешься ты, и мне бы хотелось надеяться, что твоим приоритетом являюсь я, потому что у нас нет никого, кроме друг друга.
В последние годы войну вели две противостоящие стороны. Руанда, Уганда и Бурунди, поддерживаемые США, финансируемые кредитами МВФ и Всемирного банка, с одной стороны, и Ангола, Намибия, Зимбабве, Чад, а также хуту и мажи-мажи – с другой. В 1999 году в Лусаке были установлены разграничительные линии между противоборствующими силами, своего рода раздел территории по образцу Берлинской конференции 1885 года, на которой европейские державы поделили между собой Африку ради облегчения грабежа и эксплуатации.
Рабочая сила в основном состояла из бывших крестьян, беженцев, военнопленных, которым обещали сокращение срока заключения, и особенно из тысяч детей, способных проникать в шахты, зарытые в землю.
Привлечение этой рабочей силы происходило в двух измерениях – рыночном и принудительном, создавая двойной рынок труда. Границы между шахтерскими зонами и районами военных действий постепенно размывались.
Частые миграции из голодающих регионов играли ключевую роль из-за огромного числа смертей в шахтах. Население соседних деревень насильно рекрутировалось для работы и перевозилось в шахтерские районы, становясь живым резервом для этой капиталистической машины, подвергаясь нападениям вооруженных групп. Одни покидали свои дома, другие сами становились шахтерами.
Эти рабочие добывали колтан с рассвета до заката, а ночью спали и питались в горных джунглях.
–Что ты думаешь?
—Если отчет достоверен, а он таким и кажется, это, безусловно, впечатляюще.
—Он достоверен до последнего слова, в этом я могу заверить, – уточнил Питер Коркенхем, медленно размешивая свою чашку кофе. – Я не хотел, чтобы его изменяли или «смягчали», чтобы ты мог получить максимально точное представление о ситуации.
—Полагаю, теперь я его имею, – вынужден был признать Тони Уокер. – Но мне не совсем понятно, почему такой интерес к тому, чтобы я узнал все возможное о колтане.
—Потому что это будущее. Очень скоро тот, у кого не будет колтана, не сможет ничего добиться в индустрии телекоммуникаций, а это то же самое, что и в сфере управляемого вооружения. По этой причине мы пришли к выводу, что нельзя позволить, чтобы металл такой стратегической важности оставался в руках партизан, наемников, бандитов и правительств, где всем правят кумовство, коррупция и братские связи.
—Зная тебя и зная компанию, которой ты управляешь, мне нетрудно представить, что вы решили, что настал момент взять под контроль его добычу.
—Его добычу, распределение и продажу. Как тебе известно, основой нашего бизнеса всегда была нефть, но сегодня нефть находится в слишком многих руках, и почти каждый день обнаруживаются новые месторождения в самых неожиданных местах.
