Колыбель для Ангела - страница 23

– Да, ты будешь исцелять людей, – произнес он тоном человека, констатирующего неопровержимый факт.

– Людей? – переспросил я. – Мне показалась, что это была птица.

– Безусловно, это была маленькая птичка. Начинать нужно всегда с малого. Вначале нужно удивиться простому, прежде чем понять сложное. Ведь даже исцеление тобой маленькой мертвой птички так глубоко поразило тебя.

– Она действительно была мертвой? Я что – могу оживлять мертвых?

– Грань между жизнью и смертью призрачна. Порой между ними узкая тропинка, а порой – непреодолимая бездна. Сегодня ты преодолел эту грань данной тебе силой воли и победил смерть. Но это не значит, что ты всегда сможешь ее побеждать. Просто в случае с птичкой пропасть не была непреодолимой.

– Неужели силой воли можно влиять на окружающий мир? Ведь это же мистика!

– А что такое мистика?

– Мистика – это все, что противоестественно.

– Для того, чтобы считать, что-то противоестественным, необходимо знать, что является естественным. А это уже вопрос восприятия окружающего мира.

– Что это значит?

Вместо ответа Чань Чунь Цзы поднял с земли два камешка и положил их передо мной.

– Что это? – спросил он.

– Камешки, – уверенно ответил я.

– Убедись в этом.

Я недоверчиво взял камешки в руку и ощутил их холодную шероховатую поверхность. Покрутив их, я постучал ими друг об друга, услышав глухой стук и положил обратно.

– Убедился? – спросил старик.

– Да. Обыкновенные камешки.

– Хорошо, смотри.

Он провел руками над камешками. Один камешек дрогнул и внезапно начал растекаться, словно тающая льдинка, быстро превратившись в лужицу. Второй громко хрустнул и мгновенно превратился в кучку песка.

В изумлении я протянул руку к лужице и убедился, что это обыкновенная вода. Все еще не веря своим глазам, я взял щепотку песка, оказавшуюся на месте второго камня и медленно высыпал его на прежнее место. Это было ни что иное, как обыкновенный кварцевый песок.

– Невероятно, – единственное, что смог я пролепетать.

Старик вновь провел руками над лужицей и кучкой песка. Они, словно в прокрученной назад кинопленке постепенно обрели прежний вид камешков.

Я схватил их и как ненормальный стал давить и сжимать в пальцах. Но они были все теми же холодными и твердыми камешками, что и до виденного мной эксперимента.

– Но это же невозможно, – я был ошеломлен и не мог поверить увиденному. – Признайтесь – это был гипноз. Вы повлияли на мое сознание, а камни все время оставались камнями.

– Ты же сам видел и трогал воду и песок и слышал треск лопающегося камня. Ты не веришь своим глазам, ты не веришь своим рукам и ты не веришь своим ушам? Как же ты еще можешь воспринимать окружающий тебя мир? Для тебя естественным является то, что камень является камнем. Я же тебе показал, что привычное восприятие мира зависит от воли восприятия. На самом деле то, что сделал я, ничтожно примитивно в сравнении с тем, что сделал ты. Я преобразовал мертвое в мертвое, ты же превратил мертвое в живое. Это ли ни есть противоестественно? Ты ведь меня не гипнотизировал, проделывая это? Но это ты оживил птицу, а не я.

Старик поднялся, и как ни в чем не бывало, направился к очагу.

– Ложись спать. На сегодня для тебя достаточно, – сказал он, словно завершая этот сумасшедший для моего миропонимания день.

***

Изо дня в день он рассказывал мне обо всем, что, как он говорил, должен был мне рассказать. Я задавал, как мне теперь кажется, совершенно глупые вопросы, а он терпеливо и невозмутимо отвечал на них. И стал он мне настолько близок, что, казалось, знал я его всю жизнь, а может быть и дольше.